Карлеон не любил подобные задания. Они обычно длились долго, представляли себе долгие блуждания по лесу и поиски следов тех, кто обычно оказывался обычным разбойником. Правда, что уж тут греха таить, вешал их Алонсо на ближайшем подходящем толстом суке и не мучился. Разбойник для него был таким же приспешником Тьмы, как и настоящие. Просто первые не успели заключить договор, но своими делами они полностью подтверждали его мнение о них.
Отряд устал, неделя вышла не простая. Да еще эти волки. Алонсо все чаще стал замечать, что вокруг отряда крутятся эти твари. Они не нападали, не угрожали, а лишь выскакивали из глубины леса серыми тенями и шли параллельным курсом. Иногда ему казалось, что волкам что-то нужно от них. Но что? Страха не было, даже кони его отряда привыкли к этому странному и частому соседству.
Этой ночью он спал плохо. Снилось что-то странное, но он никак не мог вспомнить, когда просыпался и упирался бессмысленным взором в высокий полог палатки. И так уже несколько дней. Он смертельно устал и хотел спать, стал раздражительным и его многие обходили стороной.
На этот раз он проснулся, потому что почувствовал, что вечером выпил несколько больше, чем планировал. С каждым днем соотношение воды и вина шли не в пользу первого. Он выбрался из-под покрывала, натянул штаны, сапоги и замер на пару минут. Стоило ли брать меч? Выбор был сделан в пользу ножа, который он просто засунул за голенище сапога. Карлеон понимал, что поступает несколько безрассудно, но идти в кустики, чтобы отлить посреди ночи при всем параде было глупо. Откинув полог палатки, он вздохнул прохладный ночной воздух и посмотрел вверх. В черном бархате неба Создатель щедрой рукой рассыпал жемчуг звезд. Это было потрясающе красиво и настраивало на положительный лад. Карлеон прислушался к тишине, окружающей его. Не прошло и пары мгновений, как он улыбнулся, потому что его окружали привычные ночные звуки лагеря. Тихое позвякивание и топот переступающих ногами коней шли справа от коновязей. Храп из палаток и пение лесных птиц из чащи леса. Часовой у костра заметил командира и попытался встать еще прямее, чем был. Он так старательно тянул спину и расправлял плечи, что Алонсо испугался за его поясницу. Пройдя мимо часового, он свернул левее и, пройдя между палатками спустился к зарослям. Делать свои дела сразу же за палатками было как-то не правильно. Все-таки никому не нравится просыпаться утром и чувствовать не запах лесной прохлады, а мочи своих братьев. За палатками в десяти шагах от лагеря тихо журчал ручей. Недолго думая, Карлеон углубился в кусты, прошел шагов шесть и наконец-то расшнуровал штаны, чтобы облегчится. Все звуки потонули в журчании воды, которую можно было уже увидеть из-за деревьев, за которыми пристроился сотник. Когда все было кончено, он осмотрелся. Часовые давно должны были бы пройти в этой части периметра. Но их все не было. "Завтра кто-то у меня получит", - подумал он и зачем-то спустился к ручью. Захотелось ополоснуть руки и лицо ледяной проточной водой. Все равно выспаться не получится.

Лес жил своей собственной жизнью. Воздух был влажным и бодрил, журчание воды становилось громче с каждым шагом. Вот только сам Карлеон никак не мог отделаться от чувства, что за ним следят. И этот кто-то не был врагом. Он даже один раз остановился и начал озираться. Услышать что либо было сложно, потому что все заглушал ручей. Месяц и звездное небо не давало достаточного света, чтобы понять, что таится там во тьме. Алонсо чуть присел и потянулся к голенищу правого сапога, за ножом, но рука остановилась на полпути.  Было бы глупо напасть с ножом на какую-то подозрительную тень или вспугнуть зайца. То-то будет смеху - сотник Алонсо испугался зайца. Сотник убрал руку и выпрямился.
Гордость - опасное чувство, оно может стоить жизни. Но репутацию терять еще страшнее. Медленно выдохнув, сотник пошел дальше. Если следовать логики вещей, то он должен был вернуться в лагерь, а не продолжать двигаться в сторону весело журчащего ручья. Но он вновь пошел в прежнем направлении. Ощущение слежки никуда не исчезло, но стало каким-то привычным. Карлеон никак не мог понять, почему то, что он чувствует ему знакомо. Хотелось понять, что происходит.
Спустившись к воде, он опустился на одно колено и погрузил левую руку в ручей. Вода оказалось ледяной.  Недолго думая, он опустил туда правую руку, набрал горсть воды и умыл ею лицо, потом повторил это еще раз и в третий раз зачерпнул немного и выпил. Зубы заломило, по телу пробежала дрожь. Он проснулся, голова прочистилась, но ощущение слежки не исчезло.
"Свет! Да что здесь происходит? Что со мной творится?" В такие минуты он начинал чувствовать себя одиноким. Ему не с кем было поговорить о своем состоянии, потому что его, скорее всего не поняли. А брат Корвинус бы еще и продолжил их общую беседу к полному недовольству самого сотника. Это были плохие мысли, темные и он гнал их от себя прочь. Он знал, что дело, которому служит - правое. Он давно уже перестал сомневаться, в том, что говорят или что он делает. Но не этой ночью. Он не был уверен в том, что все, что с ним происходит, поймут его браться. И не просто поймут, но и примут.

Волчий вой ударил по нервам, Алонсо вздрогнул и попытался определить, как далеко находится стая. Ему нравились волчьи песни, но это было неправильно, ведь эти звери служат Отцу Лжи. Карлеон как-то вспомнил слова одного из братьев, который потом куда-то исчез. Ушел с инквизиторами и не вернулся. Его имя, к своему стыду, Алонсо так и не смог вспомнить. "Дурные мысли, словно ветер в чистом поле. Их не остановить, но и цепляться за них не стоит". Так и сейчас он отвлекся на песнь волков и не сразу понял, что действительно не один. Присутствие незнакомца Карлеон почувствовал, но не так как ожидал. Мысли итак путались, а тут еще в его голове начали тесниться странные образы и мысли. Они выбили Алонсо из колеи, сотник даже начал мотать головой, стараясь выбросить чужое присутствие из нее. Мысли были слишком чуждые, наполненные ни четкими картинами, а набором чувств и эмоций. Чтобы понять, что он видит, Алонсо пришлось бы сложить в своей голове из множества кусочков единую картину. Запах травяного сока и прогретой солнцем земли перемешивался с громким стрекотом насекомых. Мягкая, чуть прохладная земля на ощупь пружинила при каждом шаге, ветка щекочет нос, ветер шумит в листве. Грибы, да так пахнут грибы и перепревшая листва, он не мог ни с чем спутать этот запах. И странное ощущение вздыбившейся шерсти на загривке, страха, перемешанного с любопытством, и недовольство матери. Это странным образом перекликалось с его детским воспоминанием. Грязные улочки Моула ночью опасны лишь для тех, кто не жил там. Высокие стены, отсыревшие от влаги, солоноватый запах моря, перемешанный с затхлыми миазмами гор мусора, каждый день выбрасываемого местными жителями на улицы квартала. И он, крадущийся вдоль стены вместе с соседским пареньком. "Мама будет сердиться". Алонсо усмехнулся своей глупой детской мысли и неожиданно вздрогнул, потому что все это было не к месту. Сейчас он был в лесу, за ним следили, и где-то в глубине чащи на охоту вышли волки. Все было не к месту, все было не вовремя. Осознав, что он утратил контроль над ситуацией, сотник собрался и понял, что упустил слишком многое и утратил возможность вовремя среагировать.
Напротив него, на другом берегу стоял крупный волк. Лунный свет серебрил мех зверя, отражался в его золотистых глазах.
Алонсо должен был выхватить нож и попытаться напасть, об этом говорили, просто кричали его инстинкты. Карлеон должен был поднять тревогу, что требовала его выучка. Он должен был... А что он должен был сделать этому волку, который сейчас стоял напротив него, на другом берегу и смотрел на него, забавно склонив голову на бок? В нем не было злобы, свирепости или агрессии. В нем было любопытство глупого волчонка, что лезет под сень огромного куста, чтобы выяснить есть ли там кто-то. Этот образ уже был в его голове. Да, этот волчонок...
- Нет, - Карлеон попытался сделать шаг назад, каблук попал на камушек, он споткнулся, поскользнулся и сел.
Алонсо не мог поверить в то, что кажется, видел прошлое этого зверя. Волки свирепые хищники, слуги Темного. Они преследуют его отряд не первый день. Их надо убивать! "А надо ли?", - этот вопрос пришел откуда-то из глубины его сознания, сотник впервые не знал, что ему думать и что делать.
Но на помощь он так и не позвал. Нож был им забыт.
«Свет, вразуми!»