Море было... оно просто было. Такое огромное, необъятное, шумящее, поражающее воображение. Авин видел его уже во сне, может быть, даже что-то близкое к этому месту, но тогда ему было не до моря. А вот Ашири вообще никогда моря не видел.
Поразительно.
Здесь, на юге, в Тире, было еще тепло. Люди в этих краях никогда не видели снега, и больших морозов ожидать не приходилось, но даже не это удивляло. Если в Порубежье Авин и Ашири еще совсем недавно не снимали куртки и кутались в плащи, чтоб согреться, то здесь стояло почти лето, даже в море еще можно было спокойно купаться. Причем, об этой манящей перспективе Авин не задумывался до самого последнего момента, пока Джаэлин Седай едва ли не вытолкала их отдыхать на бережок. Вот так, просто, без всякого присмотра, лишь снабдив парой солидных серебряных колец -  на всякий случай, дескать чтоб не потерялись. Авин повесил свое кольцо на шею на шнурке, и всю дорогу, пока парни они спускались по тропинке к морю, подшучивал над арафельцем, что дескать недаром он Фэйлир, чтоб быть окольцованным. Серый носился по округе, едва не сбивая парней с ног, и послеобеденная пора вокруг была настолько пропитана смесью тоски и радости, что становилось не по себе. 
А потом они вышли на берег и Авин замолчал, зачарованный.
Море было великолепно. Накатывающиеся на берег волны, переливающийся на волнах свет, простор и нависающие над простором облака самых невероятных форм. Чайки, перекрикивающие шум волн, кружили вдалеке, над небольшой скалой, глубоко врезающейся в гладь моря в стороне от пляжа. Песок под ногами был таким мягким на вид, что Авин, не долго думая, стянул сапоги, оставшись босиком, и теперь думал, куда их примостить. Легкая полотняная сумка с картошкой, огнивом и полотенцами совсем не годилась для такой цели.
- Ты когда-нибудь видел что-то подобное? - спросил он у Ашири. - Свет... Как же здесь... вот как в Запустении, только наоборот.
Даше дышалось здесь как-то по-иному.

- Да, хорошая идея! - Авин почти бегом направился к замеченному Ашири бревну, на ходу стаскивая с плеча сумку. Бросив ее рядом с бревном вместе с сапогами, он принялся раздеваться, решив не откладывать купание на потом. Оставшись в одних подштанниках, - не снимать же их среди бела дня, вдруг еще Джаэлин Седай решит наведаться, - Авин вздохнул полной грудью и с удовольствием потянулся. Море, солнце и воздух дали ему понять и почувствовать то, на что не хватило бы тысячи слов - он еще жив.
- Эй, Ашири, а ты косы на голове закручивать не будешь, чтоб не промочить? - жизнерадостно поинтересовался Авин у Ашири, вспомнив сестренку. От ответного взгляда он рассмеялся, весело и пожалуй немного даже слишком весело, выплескивая накопившееся напряжение. Со словами "Я первый в море буду!" он бросился вперед, навстречу воде, но, зайдя по пояс, остановился, завороженный, и дальше побрел медленно, всем телом отзываясь на мягкие толчки волн.
"Свет, как же прекрасно"...
И главное было - не думать. Лишь одна мимолетная мысль о будущем способна пригасить солнце, сделать воду пылью, а ветер наполнить зловонием. Авин прижмурил глаза, наблюдая за бликами солнца на воде, словно солнечные зайчики затанцевали на ресницах. Он улыбался, как человек, достигший величайшего в мире счастья. Хотя бы сегодня можно было ни о чем не тревожиться. Стоя в воде уже довольно глубоко, Авин раскинул руки и со смехом упал назад, позволив воде ненадолго сомкнуться над головой, вымыть из волос и кожи последнюю пыль запустения. Если бы только вода могла очистить от Порчи его тело... Вынырнув, Авин провел рукой по лицу, стирая воду, и посмотрел на Ашири. Может и с его лица море сотрет это вечно недовольное выражение?

Если Ашири считал воду в лицо величайшим способом мести, то Авин так явно не думал. Отфыркиваясь и стирая воду с лица, он продолжал посмеиваться, потом брызнул на Ашири в ответ и обратил внимание на Серого, который с поистине щенячьими глазками топтался на берегу, боясь заходить купаться. Пес, видимо, никогда не видел столько воды, которая к тому же нападала такими большими волнами.
- Серый, плыви к нам, давай ко мне, давай, плыви! - Авин замахал руками, подзывая пса. Тот прыгнул вперед, но, как только волны начали щекотать ему живот, отпрыгнул назад и начал носиться туда-сюда по кромке воды, лая и зовя людей на берег.
- Ну и как хочешь! - решил Авин, потом, зажмурившись и задержав дыхание, нырнул и принялся нащупывать на дне мелкие ракушки и камушки. Вынырнув с добычей, среди которой не оказалось ничего интересного, он услышал еще более взволнованный лай Серого, который уже вполне серьезно намеревался плыть к людям.
- Гляди, как волнуется, - сказал Авин Ашири. - Может, выйдем на берег, чтоб он успокоился?

Даже "услуга" Серого не могла испортит Авину настроение. Он развалился на песочке , не особо тревожась, что погода не такая уж и теплая, а солнышко склонилось к закату. Конечно, если он каким-то удивительным образом не согреется, то придется сначала отмываться от песка, потом одеваться, но сейчас это Авина и не волновало. Он с наслаждением потянулся, чувствуя, как хрустнули суставы. И диссонансом прозвучал вздох Ашири. Авин приоткрыл один глаз и глянул на арафельца, потом сел. Пришлось, разумеется, тут же погладить Серого, который крутился вокруг и без внимания остаться ну никак не мог.
- Ашири, а ты скучаешь по дому? - спросил Авин, глядя на море. Потом улыбнулся, обняв Серого и глянув на арафельца. - Помню, как ты говорил, что хочешь путешествовать по чужим странам, и вот... - он нахмурился, пытаясь припомнить детали. - Что я тебе тогда наплел? Ну, насчет путешествий и всего прочего?
Нет, все же на берегу было прохладно. Если бы не теплый бочок Серого, точно пришлось бы одеваться прямо сейчас. Может даже без отмывания, так, попрыгать, чтоб песок осыпался. Если бы только пес еще не крутился постоянно.
- Может, тебе стоит хотя бы письмо домой написать? Родители-то небось волнуются. И брат.
"Мои тоже", - подумал Авин печально, но в рот каким-то неведомым образом попал клок серой шести, заставив заняться более важным делом - отплевываться и вытирать рот и нос руками. Серый наконец перестал ерзать и повернул морду к Авину, свесив язык. Потом отбежал к хозяину и плюхнулся у его ног, оставив андорца ни с чем. Хотя почему ни с чем - частичку себя в виде шерсти он все-таки подарил.

Авин стряхнул с себя песок, с удовлетворением отмечая, что осыпается он и сам по себе, так что лезть снова в воду не обязательно. Из-за холодного ветра купаться перехотелось, так что Авин просто натянул рубашку и уселся рядом с Ашири, складывающим костер.
- Дааа... - протянул он, тоже вспоминая. - У тебя было такое лицо, когда Эгиль схватила тебя за косу, - Авин хихикнул. - А я потом еще говорил с ее отцом, а он такой... большой, знаешь. И эти Айз Седай в стеддинге... Кто ж знал, что они по своим делам приехали.
Не самые приятные воспоминания заставили Авина поежиться, зато потом рассмеялся, выкладывая картошку из сумки и роясь на дне в поисках огнива.
- А мне еще пришлось просить Бриане Седай исцелить этот проклятый синяк под глазом, чтоб не пугать никого. И обливание водой, и.. как они нас только не выгнали? - Авин покачал головой, посмеиваясь, и наконец достал из сумки небольшой кожаный мешочек с кремнем и огнивом. Посмотрев на него, он погрустнел.
- Это подарок. Дал мне один человек на память, - пояснил он Ашири, развязав мешочек и выложив содержимое на ладонь. - Мы могли бы стать друзьями, наверное. Он воин из Шол Арбела, а я - бродяга и книжный червь из библиотеки, но в тот день мы понимали друг друга.
Взгляд Авина стал отсутствующим, когда он вернулся к воспоминаниям. Теплый денек в Шол Арбела, стук тренировочных мечей, мальчишки-зрители на лавочках, шум ветра и Пустота. Пустота, о которой Авин почти не вспоминал. А ведь Керан говорил, что нужно тренироваться каждый день, чтоб освоить это состояние. Но не самому же мечом восьмерки выписывать и стойки повторять? Если бы у Джаэлин Седай был Страж... настоящий Страж, а не то, что у нее есть, быть может, эта проблема была бы решена. Вопрос только, как.
Авин моргнул, с удивлением замечая, что все еще пялится на кремень и огниво в руке.
- Наверное, он бы не стал отводить удар, - Авин засунул всё обратно в мешочек, завязал тесемки и, оглянувшись по сторонам, не видит ли кто, потянулся вперед, поднеся руку к самому кострищу. Огонек затанцевал в сухих ветках, разгораясь. "Я - тот, кто я есть". Засунув подарок в сумку, Авин принялся рассматривать картошку. Он никак не мог припомнить, ее сразу надо бросать в костер, или потом, когда разгорится.

"Ну вот, снова я болтаю лишнее", - Авин поднял взгляд на Ашири и посмотрел на него с сожалением. Снова его склонность болтать и жаловаться испортила все настроение вечера. Авин вздохнул, глянув на море и на темнеющее небо над ним.
- Нет. Что ты остановился... нет, не жалею, - он прикусил губу, размышляя. Потом неловко пожал плечами. - Я жалею, что нам всем приходится принимать такие решения.
"Жалею, что люди, которые могли быть моими друзьями, никогда ими не станут, - подумал Авин, но вслух  не сказал. - Жалею, что не могу сообщить родителям, где я и что со мной, что им лучше думать, что я мертв, потому что я почти что мертв. И я не могу узнать, все ли хорошо у них. Жалею, что... да много о чем жалею".
Авин потер нос рукой, в которой все еще держал картофелину, и наклонил голову, рассматривая свои босые ноги.
- Прости, Ашири. Я слишком много жалею и слишком много болтаю. Не сердись на меня, ладно? Честно, я очень благодарен тебе, что ты остался. К тому же, вдруг этот твой талант, ну, с песнями... вдруг он тоже как-то поможет?
"Вырастить мне дерево на могилке", - подумал Авин мрачно, но Ашири ведь тоже был далеко от дома, тоже подвергался опасности, тоже делал сложный выбор, а к тому же был младше. И вокруг него все не бегали с жалостью и прочими нежностями, даже пес и тот временами нагло изменял.
- Ты не пробовал снова спеть что-то? - Авин подсел к костру и подбросил несколько деревяшек. "Когда же бросать картошку?"

- Ну, не знаю, - Авин потер ухо. - Наверное, и правда внимание привлекать не стоит.
Он посмотрел на картошку и отложил ее в сторону. Отблески костра танцевали по лицам и телам, пока вокруг становилось все темнее и темнее. За деревьями не было видно дома, но, даже не поворачивая головы, Авин мог сказать, где находится Джаэлин Седай. Чуть дальше на берегу, в стороне и довольно далеко от воды, начали разгораться огни костров. Вскоре оттуда донеслась музыка - кто-то играл на скрипке.
- Слышишь? - Авин улыбнулся. - Не только мы сегодня отдыхаем. Наверное, это Странствующий Народ. Помнишь, мы недавно видели их фургоны на дороге?
Очень хотелось сделать что-то странное. Заставить картошку парить в воздухе, например. Или попробовать что-то сделать с землей. Как-то уж слишком часто возникало такое желание, чаще, чем в первые дни. Может, Авин просто переставал бояться этой силы? Не слишком разумно, учитывая последствия.
- А в Порубежье есть Лудильщики? - он с интересом посмотрел в ту сторону, где свет от костров проблескивал между  деревьями. Музыка затихла, потом заиграла вновь, гораздо веселее. К скрипке добавились и другие инструменты.
- Наверное, у них сейчас танцы... Праздник, всё такое, - Авин с завистью вздохнул и посмотрел на арафельца. - Сто лет не танцевал.

Авин пожал плечами - кто знает, что и почему делают лудильщики. Вроде как говорили, что они не переносят никакого оружия и насилия, а на судьбу предпочитают вообще не роптать, покорно позволяя убить себя любому желающему. Наверное, то, что лудильщики вообще еще сохранились как народ, демонстрирует, что мир не настолько уж злой, каким иногда хочет казаться.
- Я не знаю, - Авин задумался. - Вроде бы как они не против, когда у ним приходят с миром.
Он посмотрел на картошку, понимая, что танцевать и вообще поговорить с кем-то незнакомым хочет намного больше, чем есть. Тем более, что еда - если всё будет хорошо или даже не очень плохо - будет у него до конца жизни, даже если его поймают Айз Седай из Красной Айя или если его, допустим, вздернут в Тире. Ну, допустим, даже если это будет короткая жизнь, то все равно морить его голодом никто дольше недели-двух не сможет. А вот с танцами другой разговор. Сможет ли он подойти к людям, когда будет полубезумным гниющим почти трупом? Видимо, нет. И никто не способен сказать, когда это случится, или через пару лет, или через месяц. Шансы на веселье выпадают же крайне редко. Тем более что Лудильщики обычно и в самом деле не против гостей.
- Если мы помешаем, то тут же уйдем! - решил Авин, поднимаясь. Одевшись как полагается, он уже через пять минут был бодр, весел и готов к подвигам.
- Ты не волнуйся, все хорошо будет, - приободрил он друга. А то мало ли, из леса же, распереживается еще. - Я сам с ними поговорю.
Бодрым шагом он  направился к стоянке лудильщиков, и вскоре ночные гуляки набрели на стоянку, состоящую из нескольких фургонов, стоящих неровным кругом. Первым их заметили дети, два мальчика и девочка, которые тут же убежали рассказывать о всем взрослым. Когда парни дошли до разноцветных, раскрашенных в самые яркие цвета фургонов, музыка смолкла.
Лудильщиков было человек двадцать, не больше, из них пятеро ребятишек. Женщины готовили еду и штопали одежду, мужчины тоже занимались разными хозяйственными делами, кроме нескольких музыкантов, долговязого парня со скрипкой и девушки со странным музыкальным инструментом, похожим на кувшин без дна, или на барабан с очень длинной ножкой. Все посмотрели на парней и легкой настороженностью, но вскоре взгляды наполнились скорее любопытством. Один из мужчин в ярком красном кафтане и салатовых штанах поднялся и шагнул навстречу пришедшим.
- Добро пожаловать к нашим кострам, — церемонно произнес он, поклонившись. — Знаете ли вы песню?
- Мы знаем некоторые песни, но среди них нет той, которую вы ищете, - сказал Авин, поклонившись в ответ. - Иначе бы вы уже давно ее нашли.
Авин покосился на арафельца. А что, если эта песня связана как-то с талантами Ашири?

Авин не был уверен, что все сделал правильно, но, завершив приветствие очередной ритуальной фразой, Махди, то есть возглавляющий караван по имени Элан и его жена Айслин назвали свои имена, и доброжелательно предложили парням обогреться у их костров. После чего они оставили гостей на попечение молодежи, а сами занялись другими делами.
- Не знаю, - ответил Авин на вопрос начавшего уже осваиваться Ашири. - Никто не знает, даже... О... - он не договорил, потому что девушка подошла к ним. Странный барабан висел у нее на плече, у бока, и Авин не был уверен, что знает, как называется этот инструмент и даже видел ли он его раньше.
- Я Ила. А вы довольно забавные. Где-то недалеко живете, да? - она улыбнулась, проницательно прищурившись. - Хотя на тайренов-то вы и не похожи!
- Я Авин, а это Ашири, - заявил Авин, забыв, что может и не обязательно представляться всем настоящими именами. Но не хотелось врать людям о такой мелочи, если они пригласили тебя к костру.
- Мы были там, на берегу, а потом увидели свет и услышали музыку.
- Наша музыка привлекла вас? Это вдохновляет, знаете ли, - она довольно пристукнула по барабану пальцами, быстрым,  очень четким и довольно необычным движением. 
- Ила, Ила, а Майрин дерется, - запричитал где-то за цветастой юбкой девушки детский голосок.
- И ничего не дерется, она сама толкается и ябедничает, - возгласил другой, и две крохи лет пяти забегали вокруг девушки и гостей, гоняясь друг за другом. Одна из них, судя по всему Майрин, остановилась и посмотрела на Ашири, засунув палец в рот.
- А почему у дяди волосы, как у тети? - спросила она с совершенно искренней детской непосредственностью.
- Потому что дяде так нравится. Кыш, неугомонные, - шикнула на них Ила и смущенно улыбнулась, но тут вторая девочка потянула Ашири за руку. - А можно с дядей потанцевать? Он красивый.