Утром после той ночи кошмаров не стало легче.
Авин с Ашири были предоставлены сами себе, пока Джаэлин Седай решала вопросы с Юмико и договаривалась с кем-то в столице насчет судьбы девушки, и это не пошло им на пользу. Без освежающего присутствия Нари, с которой каждый день был полон неожиданностей, колкостей и эмоций, каждый замкнулся сам в себе. Молчаливый арафельский охотник, похоже, был не в восторге от южных стран, да и в лучшие времена его нельзя было записать в любители потрепаться. Авин тоже замкнулся в себе. Попросив у Джаэлин Седай бумаги, он принялся старательно записывать и зарисовывать всё, что видел и слышал после того, как покинул стеддинг. Шайнар... Малкир... он почти ничего и не видел, ведь, если не считать самых последних этапов подготовки к походу в Запустение, они втроем почти не вылезали из леса. И тому... была причина.
Нари ушла, выполнив, как сумела, всё, что собиралась. Довести направляющего до запустения, присмотреть, чтоб не свернул по дороге. Разве могла она знать заранее, что Авин выберется? И, если бы могла, стала бы так стараться?
Временами становилось легче. Временами - обычно после того, как Авин вспоминал дом или библиотеку - накатывало такое черное отчаяние, что было трудно дышать. Пустота не спасала, да что там, ее даже не получалось достичь, и на самом деле было... страшно. В такие моменты Авин казался себе наполненным навозом мешком - высыпи навоз, и мешок опадет не землю грязной тряпкой. А ему требовалось еще много чего сделать, если уж он выбрался из Запустения. Смерть легче перышка, долг тяжелее горы. Но долг был для него щитом - тем, чем он с трудом защищался от чувства вины.
Он должен был с этим справиться сам, а не просить у кого-то помощи. Кто может выслушать, понять, сказать... что? Что-то, что не будет ложью? Чувства. Имеют ли они хоть какое-то значение? Он знал, что должен забыть о них, забыть навсегда. Не имеет значения, что он там чувствует, не имеет права на какие-то чувства. Но почему-то, чем больше Авин пытался погасить их в себе, тем больше накатывало отчаяние. Он мог ходить, рисовать, работать, но почти перестал заговаривать с кем-то первым, отвечая на вопросы коротко и односложно. Авин боялся, что голос выдаст его состояние. Он... просто не хотел доставлять всем еще больше неудобств.
Чтоб отвлечься, он продолжал писать и рисовать, даже когда путешествие в Тир уже началось. Снова Авин был на корабле, только направлялся совсем в другую сторону. Сидя на палубе у каких-то ящиков, опираясь на них спиной, он отложил перо и почти наслаждался одиночеством. Но даже сейчас требовалось носить маску...
"Завтра мы будем в Арингилле. До дома остается два дня пути... Нет. Мне никогда не увидеть дом".
Он чувствовал, что очень устал. Прикрыв глаза, Авин откинул голову назад и втянул носом воздух. Он должен был с этим справиться, но.. не мог. 
"Лучше уйти", - подумал Авин, уже чувствуя на себе несколько любопытных взглядов матросов. Собрав записи и подхватив чернильницу, он встал и направился в маленькую каюту, которую они делили с Ашири и Серым, но по пути заметил Джаэлин Седай. Опустив глаза, он коротко кивнул ей в знак уважения, спеша пройти мимо.

Услышав голос Джаэлин Седай, Авин остановился и повернулся к ней. Бросив быстрый взгляд на женщину, он снова опустил глаза. Там, в Запустении, при знакомстве он хотел, очень хотел, чтоб Айз Седай воспринимала его как человека - пусть человека умирающего, но разумного, способного самостоятельно говорить за себя. Как человека, а не предмет мебели или лишенное разума существо. Там это было важно, а сейчас... сейчас он сам не знал, чего хочет. И чего заслуживает.
- Хорошо, Джаэлин Седай, - ответил Авин негромко. Потом добавил после паузы. - Как скажете.
"Невеселый настрой? А с чего бы ему быть веселым?"
Собственный голос звучал до противного жалким и безжизненным.
"Наверное, она хочет больше узнать обо мне, - предположил Авин. - Точнее, о силе, о порче, о... Но разве может этого не знать? Она же Айз Седай!"
Впрочем, справедливости ради стоило заметить, что Айз Седай не знали многого, а если что и знали, то умели старательно скрывать. Взять хотя бы ту Дониэллу, встреченную во сне. Да и Бриане с Каралин вовсе не казались всеведущими. Даже Джаэлин Седай, которая явно знала много больше его самого, демонстрировала иногда, что и ее знания не полны. Так что, может, это всего лишь научный интерес.
Каюта, занимаемая Айз Седай, быть может, и не соответствовала ее статусу полностью, но была заметно больше, чем у них с Ашири. Авин отметил, что арафельца Джаэлин Седай не пригласила, что еще раз уверило его в том, что речь пойдет о каком-то деле. "Быть может, я должен буду узнать что-то. Через сон".
В чужой каюте он чувствовал себя неловко. Тщательно протерев и сложив письменные принадлежности в специальную шкатулку, Авин выровнял листочки в стопку и положил их рядом с собой.
- Вы что-то хотели узнать? - спросил он, по-прежнему стараясь не встречаться взглядом с Айз Седай. Она-то имела право находиться здесь, в большом мире, среди людей. У него не было права даже быть.

Отредактировано Авин Эмбри (2016-02-25 00:49:06)

"Позаботилась? Как?" - Авин поднял голову, с пробудившимся интересом посмотрел по сторонам. Стенки каюты довольно тонкие, но Джаэлин Седай не стала бы утверждать что-то, не зная. Он чувствовал, что Айз Седай направляла, но, конечно же, не мог ничего увидеть. Если бы он все же смог...
"Идиот", - мысленно обругал себя Авин, снова уставившись в стол. Именно с таких вопросов и начались все его проблемы. Не то чтоб ему не нравилась такая жизнь. Наоборот, она ему... нравилась. И это тоже было непростительно.
- Я доверяю вам, Джаэлин Седай, - ответил Авин. - И, учитывая обстоятельства, вы имеете право знать и право спрашивать.
Он помолчал, подбирая слова. Почему-то стало... полегче. Хоть чуть-чуть, но легче. Словно интерес со стороны Джаэлин Седай уже сам по себе помогал.
- Понимаете, я чувствую, что мне здесь не место, - Авин не поднимал головы и даже как-то сжался. - Здесь, среди людей. Может, мне стоило остаться там, в Запустении. Не у Ока Мира, а вообще... - он потер глаз, в который словно что-то попало.  - Нет, конечно, я понимаю, что то, что мы задумали, важнее. Я пытался справиться с этими чувствами, но... - он украдкой взглянул на Джаэлин Седай, - ничего не получается.
Слишком откровенно, но им нужна была эта откровенность. Быть может, это всё - признаки надвигающегося безумия? Но сам Авин был уверен, что нет. Совесть не может быть безумной. Безумием можно назвать скорее надежду.
- И это может помешать делать, что должно. Я могу не справиться.
Стоило признать это сразу. Авин уже сейчас чувствовал себя усталым. Он никогда не считал себя особо сильным и не мог быть уверен, что не сломается. Если бы от этого зависела только его жизнь - пусть, он получил бы что заслуживает. Но была еще и договоренность. Был долг.
- Быть может, есть какое-то средство... плетение или зелье, я не знаю. Что-то, чтоб вообще не чувствовать.
Это могло быть выходом. Возможно, самым лучшим в этом случае.

Авин едва мог дышать.
"Чувства. Они ничего не значат.. совсем ничего".
- Я не могу... - он прошептал это почти беззвучно.
Он чувствовал себя бесконечно уставшим. От слов Айз Седай больше не становилось легче - гнев нарастал в нем, грозя вырваться наружу, огонь ждал где-то на границе сознания, так и маня коснуться себя. Ему хотелось сделать что-то, заставить взорваться этот проклятый Светом дымящийся чайник, заставить стены разлететься в щепки, хотелось вскочить, кричать, сделать.. что-то.
Но даже в мыслях Авин не хотел причинить хоть какой-то вред стоящей перед ним женщине. Или Ашири. Или кому-то из матросов.
Он был и оставался слишком разумным - даже сейчас. А потому гнев сменялся бессилием, сжигая его изнутри. Оставляя лишь боль.
- Эти люди, - сказал Авин напряженно, с трудом выдавливая слова. - Должны будут убить меня, как только...
Он обхватил руками плечи, затравленно глядя на Айз Седай. Даже не так - почти умоляюще. Чувствуя странную дрожь, Авин опустил взгляд и зажмурился. Что-то продолжало гореть в нем, оставляя не Пустоту - опустошение. Слишком слабый, чтоб преодолеть это, прошедший Запустение - и не способный справиться с собственными чувствами и мыслями, он стыдился своей слабости, своего бессилия, своего желания, чтоб кто-то, кто-то другой помог, решил его проблемы, забрал его боль. Стыдился слез, которым все еще не позволял пролиться, но которые уже чувствовал на глазах, стыдился своего перекошенного лица, должно быть, слишком уродливого в этот момент. Люди.. которые еще были рядом... делали большую ошибку. Ашири с его долгом. Берон с его верой. Быть может, это уже - безумие.
- Ничего не... - начал Авин, но случилось то, чего он и боялся. Голос предал его. Он запнулся, не находя слов. Опустошение... быть может, лишит его сил. Лишит его чувств. Лишит его всего, чем он был - и что уже не имело никакой ценности. Быть может, он еще сможет какое-то время двигаться вперед, прежде чем остановится. Если не будет боли, тело снова сможет двигаться. Он сможет делать, что от него потребуют, но...
"О Свет..." - Авин прерывисто вздохнул. Он не станет плакать. Он задавит в себе и это...

Он думал, что этого никогда больше не случится. Что никто, знающий его тайну, не осмелится прикоснуться к нему, и даже обнять. Только Серый - но Серый все же пес, он ничего не понимает, только чувствует это что-то, заставляющее его относиться к Авину хорошо. Что-то, связанное с Силой, что-то, что отвращает всех людей, всех разумных, здравомыслящих, испуганных людей.
Слезы хлынули потоком, Авин по-детски всхлипнул и принялся вытирать их рукой. Он дрожал, но даже не подумал отстраниться от Джаэлин Седай - ему как воздух, как последняя надежда, Свет, как сама Сила нужны были эти прикосновения, эти объятия, эти успокаивающие поглаживания. Эти слова. Слова, вопреки всему утверждавшие, что он еще что-то значит, что-то большее, чем отбросы, по недосмотру еще не выброшенные на свалку. Авин пытался что-то сказать, что-то спросить, но губы дрожали, и голос отказывался повиноваться. Он тяжело, прерывисто дышал и всё еще всхлипывал, но холод и ужасное напряжение, сковывающее всё это время мышцы, уходили. Медленно, оставляя крупную дрожь, но уходили. Он поднял дрожащую руку и коснулся руки Айз Седай, прижимаясь к ней щекой.
- Простите, - прошептал он, когда смог говорить. - Спасибо... Этого больше не...
Он не мог соврать. Не повторится? Насколько хватит его на этот раз? Сколько он сможет продержаться?
- Я не могу контролировать это..  - сказал он все еще слабым голосом. В голове пульсировала тупая боль. - Может, вам нужен кто-то.. сильнее? Неужели нас таких мало? Вы можете выбрать любого...
"И тогда я смогу умереть".

"Если нас так мало - то почему же я?" - Авин вздохнул, уже почти успокаиваясь. Он откинулся назад, упираясь спиной в стену, плечи все еще слегка зажаты, но он наконец-то смог взглянуть на Айз Седай, и даже слегка, едва заметно улыбнуться.
- Да, мне тоже повезло, - сказал Авин, покачав головой. - Но Белая Башня плохо ищет, если меня до сих пор не нашли. Жаль, что... - он снова посмотрел в стол, размышляя, потом неуверенно пожал плечами.
- Жаль, что они, ваши сестры, просто никого не позвали. Я не могу говорить за других, но... понимаете... - Авин замялся, потом тряхнул головой, прогоняя нерешительность.
"Пора перестать вести себя, как ребенок, - подумал он. - Мне уже двадцать один, я взрослый человек. Достаточно взрослый, чтоб отвечать за свои поступки".
- Когда я узнал, что могу делать... ну, то, что делаю, я как раз сопровождал сестру в Тар Валон. Мы были на корабле, и одна Айз Седай со Стражем, та самая Каралин из Коричневых, самым возмутительным образом забрала одну из наших кают, - Авин печально улыбнулся, давая понять, что такая трактовка ситуации - не более чем шутка. - Она проверяла способности моей сестры, и заморозила воду в стакане. Эллориен смогла повторить этот фокус, и я так задумался, так задумался... А потом очнулся, а руки-то уже примерзают к стакану. С вином, но не суть.
Щеки покалывало от засыхающих слез, и Авин вытер их рукой.
- Знаете, тогда уже всё стало понятно. А через несколько дней мы уже прибыли в Тар Валон, и у меня был целый, проклятье, месяц, чтоб решиться. Я был на площади перед Башней, Свет, да я заходил в саму Башню, я думал, что кто-то поймет, подойдет, и... Никто так и не понял, не смог узнать. Мне достаточно было сказать пару слов, и всё было бы кончено. Я думаю, может, даже без особых последствий, ведь так? Я продолжил бы жить - может, скучно, печально, с ощущением тоски от потери чего-то... невообразимого, но тогда еще не понятного и едва знакомого. Но... ведь я смог бы выжить, да?
Он посмотрел на Айз Седай, ища ответ в ее лице.
- Всё, что со мной происходит - это моя вина. И мой выбор. Я недостоин вашей жалости, Джаэлин Седай. Простите, что вам пришлось это всё видеть, - он снова опустил голову, потом устало добавил. - Но, знаете. если бы я знал, что мне хотя бы попытаются помочь.. Как вы.. я бы не сомневался ни минуты.

Слова насчет "безмолвного крика" прозвучали этаким уколом... впрочем, может, это было всего лишь такой формой совета. Но всё остальное... Авин посмотрел на Айз Седай, недоверчиво нахмурившись.
- Вы в самом деле не понимаете?
Он задумчиво потер ухо, потом растерянно покачал головой.
- Джаэлин Седай, сколько уже стоит Белая Башня? Насколько я знаю, ваши Красные кого-то время от времени ловят. И кто-то еще сам приходит. Сколько человек, Джаэлин Седай? Один-два в год? Десяток? Каждый может прожить еще, допустим, год... или пусть несколько месяцев. Практически все после укрощения умирают, ведь так? То есть, они уже фактически мертвы.
Авин пожал плечами. Разве не так? Взгляд упал на забытый остывающий чайник. "Вот и попили чайку".
- Уверен, что каждый второй, если не первый будет готов хоть салдэйскую са'сару научиться танцевать, чтоб хоть раз прикоснуться к саидин. Да, они не могут вам что-то показать, но рассказать-то могут. Рассказ одного человека - ничто, рассказ десятка, сотни... Сотни людей, которые знают, что умрут - но хотя бы не напрасно. А вы говорите, что ничего не знаете. Ни о Силе, ни о Порче...
"Интересно, как долго это происходит, если уже вторая Айз Седай даже не может без подсказки представить, что возможно иначе". 
- Рассказать, показать, помочь изучить - да кто угодно будет готов это сделать. Опасно, да, но не опаснее, чем мне ходить на свободе, когда рядом только вы. И нам приходится с этим мириться, в то время как в вашей Башне любая Айз Седай смогла бы в случае чего поставить эту... стенку.. - он провел руками по воздуху, вспоминая те ощущения. - Которая мешает направлять. Или я ошибаюсь? Но даже если это возможно только во сне, неужели нельзя ничего придумать?

- Если только дело в традициях, - хмыкнул Авин, но развивать мысль не стал. А развивать было куда. Что сделают Айз Седай, если однажды получится очистить саидин от порчи? Прекрасно, если это сделают они, но даже в таком случае сложно рассчитывать на человеческую благодарность, да и... к чему бы. Айз Седай придется потесниться, вся та власть, всё влияние, которое Башня оказывает на людей - всем этим придется делиться с недоучками, с бывшими изгоями, с всё еще по привычке презираемыми и отверженными. С теми, кому нельзя доверять - а разве можно в принципе доверять людям? Не кому-то конкретно, а вообще, массам людей? Группам, куда входят совсем случайные личности, при этом далеко не всегда честные и благородные. А тут - нате вам силу, живите сколько хотите. В самом деле, к чему дамам стремиться к такому? Кто ж захочет менять обычное, стабильное существование на какие-то там рискованные перемены? Вот только о долгосрочной перспективе забывают практически все.
- Ну, раз есть вы, то не всё так плохо в этой вашей Башне, Джаэлин Седай, - сделал Авин свой вывод после значительной паузы. "Башне в целом плевать на нас всех, пока мы не зашли слишком далеко. Никто не станет нас спасать. У меня есть только эта женщина... а я ей тут истерики устраиваю".
Было стыдно, но... уже не очень. Да, чувство вины никуда не делось, вот только... "Если я смогу что-то сделать, это приблизит час, когда люди перестанут умирать. Даже те, "немногие". А если у меня не получится... если я кого-то убью... - Авин вздрогнул от этой мысли, но взял себя в руки. - Если так, это будет не только моя вина. А люди... люди имеют свойство умирать".
Циничная и жестокая мысль, но что тут поделаешь.
- Что вы сделали, Джаэлин Седай? - спросил Авин. Ему было все еще трудно поднимать взгляд и смотреть на мир вокруг и на эту женщину, но теперь-то он ее по-настоящему увидел. Теперь, когда чувства больше не затуманивали взгляд, он смог даже отметить, что в чистом, хоть и скромном платье ей гораздо лучше, чем там, в Запустении, с заляпанным кровью и грязью подолом. - Это какой-то айзседайский трюк? Мне казалось, что мир разваливается, а сейчас... сейчас намного лучше.
Он взглянул на чайник и привстал, попробовав пальцем его температуру.
- Вы позволите? - оценив тонкий аромат чая, Авин принялся разливать его по чашкам. - Надо довести хоть одно дело до конца...

"Как-то всё немного... невероятно".
Авин никогда раньше не общался с Айз Седай - до того, как началась вся эта история. Видеть-то видел, но юный представитель малозначительного андорского Дома не такой заметный человек, чтоб самому по себе привлекать внимание столь занятых своими странными и важными делами женщин. Тем более, что он никогда не был и не хотел стать воином, достойным того, чтоб какая-нибудь Айз Седай взяла его в Стражи. Он в принципе не хотел стать воином. В том-то и дело - Авин сам не знал, кем же он стать хотел. Библиотекарем? Были такие мысли, но слишком какие-то... несерьезные. Получить какую-то малозначительную должность при дворе? На эти места тоже находились желающие. Второй сын, он даже и на наследство-то особо рассчитывать не мог. Он не знал, чего хотел от жизни, и узор дал ему... это.
Мог бы он подумать тогда, скрываясь в лесах от самого себя, что через несколько месяцев побывает у Ока Мира и вернется живым? Мог ли он представить, что будет пить чай с Айз Седай и разговаривать "о жизни"? Да никогда! Что он мог ожидать от Айз Седай? Цепи на руки и клетку покрепче? Или всего лишь веревку, как бы еще не на шею? А тут... чай. И еще именно Айз Седай выслушивала только что его хныканье и едва ли не сопли утирала. Осознав это, Авин смутился. Почему он не мог понять, что ведет себя как ребенок? Почему так надо было выплакаться, чтоб осознать, что проблема-то и гроша ломаного не стоит? То есть... да, он умрет, а может и заберет с собой еще кого-то, да, он сойдет с ума, потеряет себя и, сохрани Свет, может, даже свою душу... Но он может хотя бы попытаться? Не ожидая от себя невозможного, но стараясь, действительно стараясь сделать всё как можно правильнее, приблизиться к цели, чтоб другие прошли по тому же пути быстрее. Хоть это-то он может, он и никто другой, а значит, возможно, еще имеет сам по себе хоть какую-то ценность. Это ведь так важно - иметь хоть какую-то ценность. Для себя. И для мира.
А теперь еще и Джаэлин Седай с такими предложениями. Спросить что-то... на ум приходили самые дурацкие вопросы, из разряда "не ваши ли чулки я нашел в библиотеке Белой Башни во сне" и "умеете ли вы петь", но это явно не подходило. Первое по причине крайней глупости, второе... а второе просто не подходило. Так и не придумаешь сходу, что спросить у Айз Седай, разве что...
- Джаэлин Седай, раз вы сами предложили...  - Авин улыбнулся, когда любопытство пересилило смущение, - то я хотел бы спросить, сколько же вам лет?
Тоже тот еще вопросец, особенно если задан даме. Но Джаэлин казалась одновременно и молодой, и умудренной жизнью... короче говоря, ее поведение сбивало с толку. Наверное, как и должно быть при общении с Айз Седай.