- Нет-нет-нееет! – возопил тонким голосом Майс, едва дюжий Белоплащник умело сдернул с него рубашку. – Мы честные путешественники, нам нечего скрывать! Я! Я все скажу!
Треклятая ведьма, чтоб ей сдохнуть и до перерождения с козлом целоваться. Ведь не повстречайся они с ней в той злополучной деревне, ничего бы с ними не случилось. Женщины. От них всегда только проблемы.
Да, он был готов выложить все, как на духу, но теперь надлежало держаться выбранной линии и привирать, и как-то выкручиваться. Ложь тоже никогда до добра не доводит, но отступать поздно.
- О, Свет! Умоляю, не делайте больно! Не видели мы никакой ведьмы! Не знаем никаких Бринли!
Только бы не оказалось, что Белоплащники таскают с собой кого-нибудь из той таверны, чтобы смог опознать ведьму. Тогда им точно конец.
- Головой клянусь! Ни в какие деревни мы не заходили, клянусь! Эта – первая! Мы Рог ищем, зачем нам деревни? Мы сами по себе! Да мы женщин уже как недели три не видели!  - отчаянно вскрикивал Майс, тем не менее, покорно обмякнув в руках Чада, как пичужка в руках птицелова. А солдат вопросительно взглянул на своего командира.
- А за братишку я поручусь! В Муранди мы уже сто лет не были! И песенок непотребных он не сочиняет! А только благородные саги! В барды метит!
Источник сиял ярче горна, маня и искушая, но Майс боялся ухватить его – не из опасения не справиться, а от страха, что эти люди заметят. Если они ловят ведьм, то и Направляющих мужского пола наверняка как-то могут опознать.
- Нам нечего скрывать! Поверьте нам, господин Белоплащник!
Он разразился рыданиями и под внимательным взглядом сотника медленно осел на колени.
- Умоляю, поверьте! – взвыл вор, запрокинув голову. – Не надо боли!!!

Эдвин испуганно задергался в руках белоплащников, стаскивавших с него рубаху. На попытку самозащиты это никак не тянуло, тем более, что в ответ он получил пару хороших пинков, и у него отобрали и последний, спрятанный в рукаве, нож. Больше всего он боялся за свои руки: что, если палачи начнут вырывать ногти, загонять под них иголки или вообще пальцы переломают? Как он тогда будет держать лютню? Даже сейчас он почему-то верил, что руки ему еще пригодятся, что у них с Майсом есть шансы как-то выкрутиться, хотя вся его сообразительность в данный момент испуганно заткнулась. Сообразительностью, правда, не блистали и Белоплащники, за что Эдвин мысленно возблагодарил Удачу. Ровно до того момента пока его руки не подтянули к потолку. Вот тут Эдвин вспотел и какое-то время мог только нервно кивать, словно в подтверждение воплям Майса.
- Ну, а ты что словно воды в рот набрал? - обратился к нему сержант. - Будешь говорить?
Эдвин закрыл глаза.
- Ах, не будешь? Бари...
Эдвин зажмурился что есть сил. Когда его подвесили за руки, растревоженный порез снова засаднил, но эта боль была просто комариным укусом по сравнению с тем, что началось дальше. Раскаленный конец прута опустился как раз между лопаток и двинулся вниз по спине, и у менестреля от боли перед глазами заплясали огненные искры, точь в точь как те, что устраивают иллюминаторы, и заорал он ничуть не тише Майса. Никогда до этого он и представить не мог, что может быть так больно.
- Хватит, Бари, не усердствуй пока. Мы ведь только начали. Итак... - сержант потребовал у подручного маредийца протокол, пробежал его глазами, и снова посмотрел на пленников. - Подтверждаешь ли ты, назвавшийся менестрелем Эдвином из Муранди, и ты, назвавшийся Майсом, Охотником за Рогом Валир из Муранди, что третьего дня, месяца Амадина, триста шестого года новой эры вы останавливались в таверне поселения Бринли? Подтверждаете ли вы также, что в оной таверне вы свели знакомство с женщиной, известной местным жителям под именем Дэрин, которая противоестественным образом присвоила себе право направлять Единую Силу, коей обладать может один только наш Создатель? Подтверждаете ли вы, что находились с этой женщиной в одном строении в тот момент, когда она противным естеству человеческому образом направляла Единую Силу, и не предприняли попыток остановить ее? Подтверждаете ли вы тот факт, что помогли оной преступной особе скрыться от справедливого наказания?
Голос иллианца звучал спокойно и монотонно. Чтобы там не ответили пленники, эта череда вопросов будет повторена еще, как минимум, раза два, с особым пристрастием, и ответы на нее каждый раз будут записываться одним из подчиненных Чад. Приблизительно также вели себя Вопрощающие - сержанту доводилось присутствовать при допросах. Иногда возникала необходимость и в большем числе подходов, но сержант, глядя на пленников, сомневался, что в данном случае это понадобится. Глаз у него был наметанный.
"Только не говорить о Дэрин... только не говорить о Дэрин... ничего... мы не знаем ничего... не говорить, не говорить, не говорить!!!" - заклинал себя Эдвин, тяжело дыша и прикусив нижнюю губу.
- Подтверждаете ли вы... - тут монотонность речи была нарушена внезапной паузой и голос белоплащника зазвучал внезапно с большей глубиной и заинтересованностью, - что один из вас совершил в этот момент подобное же пагубное действие, что и привело к уничтожению здания таверны и угрозе жизням мирных и добропорядочных жителей Бринли?
Эдвин сглотнул, издал какой-то плаксивый стон и снова закусил губу.
- Бари, продолжай, - сказал иллианец, и заодно кивнул второму солдату, стоявшему с таким же раскаленным прутом рядом с Майсом. Оба прута одновременно прикоснулись к спинам пленников. Эдвин снова заорал.

Отредактировано Эдвин Алдайн (2015-10-05 00:58:28)

Запах паленой кожи и крики допрашиваемого на какое-то мгновение заставили Реймона почувствовать себя дурно. Нет, даже не сам запах. Реймон не был полковым лекарем, редко видел что-то серьезнее простуд и бытовых царапин, но встречаться с такими очаровательными явлениями, как гангрена или даже расплющенные в крошево кости ему тоже доводилось. Поражал не сам факт чьей-то боли, а абсолютная ее бессмысленность и человеческая жестокость. Между лопатками ужасно зачесалось - лишь старые знакомства, быть может, уберегли его однажды от чего-то подобного.
"Ведьмы, ведьмы.. Дались им эти ведьмы!" - с ненавистью подумал лекарь, но лишь еще более ужесточившееся лицо и мимолетный взгляд, брошенный на сержанта, выдавал его мысли. Случайно или нет, но речь снова зашла о ведьмах.
"Дана..."
Жива ли она? И если жива - рада ли тому? С тех пор, как ее арестовали, Реймон видел ее только раз, мельком. У них так и не было доказательств, но кого это интересовало. Если бы был способ...
Но потом слова сержанта заставили Реймона насторожиться. Он перевел холодный, застывший взгляд на пленников, и посмотрел на них уже по новому. "Не выдержат", - отметил Реймон. - "Нет, не выдержат". Если у сопляка еще кое-как получалось геройствовать, то его "старший братик" был готов петь любую песню, какую только вложат ему в уста. Прямой путь на виселицу, но эта его оговорка, и этот взгляд... "Не направляющий?" Он вспомнил странные, скоротечные, не имеющие видимой причины болезни племянницы, и сравнил со вчерашним случаем. Парень ведь тоже оклемался довольно быстро. А что, если?..
Но куда бы не завели мысли Реймона, Валан думал куда быстрее. А может, он был просто напуган. Охваченное страхом сознание зацепилось за отдельные слова, чудом сумев уловить в туманном намеке центральную мысль, и крестьянин вскрикнул, зажимая руками широкий рот. Шум не остался незамеченным, Валан тут же получил увесистый удар в живот, заставивший его хекнуть и со стоном повалиться на колени.
- Направляющий, - простонал он с интонацией бабы, плачущей навзрыд над могилой мужа, - нежто мы приютили направляааающегоооо...
Почувствовав тянущуюся к нему руку, толстяк юркнул дальше, прижимаясь к стенке, и зарыдал. Реймон почувствовал, как и без того горячий воздух накалился до предела, как зашевелились вокруг Белоплащники, уже почти готовые принять причитания Валана за неопровержимое доказательство и прореагировать соответственно. Два подвешенных тела, обливающиеся потом, беззащитно открытые перед судьями и палачами, будут наверняка хорошей мишенью для их мечей.

Перо в руке белоплащника заскрипело быстро и безостановочно, записывая слова Майса. У Эдвина похолодело внутри - еще недавно Майс так заботился о нем, что он уже было решил, что может положиться на него, а сейчас Сорока снова как будто повис на краю пропасти.
"Ладно, он всего лишь сказал, что он не Направляющий. Он ничего не сказал обо мне."
- Я тоже не направлял, господин Белоплащник, вот испепели меня Свет, не направлял! - торопливо и отчаянно затараторил он. - Мы оба не направляли, это все местные, они оболгали нас! Им досадно было, что они в пух проигрались этой ведьме, ну вот и... Да как они могли видеть, направлял кто или нет, они нас же в таверне и заперли, а сами все снаружи торчали!
Менестрель то и дело скашивал глаза в сторону раскаленного прута в руках Барри, но тот пока не двигался.
- Не увиливай, бродяга, пожар в таверне имел место, значит так или иначе вы втроем подожгли ее и в любом случае виновны. Где ведьма?! - рявкнул белоплащник.
- Не знаю, не знаю, Свет свидетель, как мы из Бринли убежали, так наши дорожки и разошлись...
Иллианец раздраженно поморщился, Барри повел плечами и слегка подбросил в руке прут.
- Значит так, - подытожил сержант. - Ваши бредни вас не спасут, мне достоверно известно, что в Бринли направлял мужчина. Не пиши пока, - обернулся он к "секретарю". - А для вас, оборванцы, это означает следующее: если один из вас направлял, то другой - нет. Стало быть, у одного из вас есть хоть какие-то, но шансы на милосердие Света к оступившемуся, а у другого их нет, смекаете? А милосердие Света с большей вероятностью склонится к тому, кто сам готов сделать шаг ему навстречу, - белоплащник многозначительно взглянул на обоих, особенно задержав взгляд на Майсе. - Итак, я хочу услышать от вас, куда направилась ведьма. А также все об этих разбойниках, любую мелочь, любую деталь, каждое случайно услышанное слово, поняли? Больше слов по делу - больше шансов.
- Да поймите же! - менестрель задергался, будто пытался вытащить руки из веревочных петель, и подался вперед. - Не направляли мы! Да если бы мы в самом деле могли направлять, вы бы все тут давно уже жарились, как у Темного на...
От хорошей оплеухи белоплащника голова Эда дернулась на сторону и сам он беспомощно повис на веревках.
- Прекратить! - рявкнул сержант и даже встал с кресла. - Они пока живыми нужны, шерстеголовый, - угрожающе прошипел он подручному.
Барри смущенно передернул плечами, прихватил менестреля за волосы и озадаченно изучил его лицо.
- Да дышит вроде... Слышь, плесни сюда, что ли, - попросил он своего собрата, который стоял за спиной Майса. Тот зачерпнул ковшиком из глубокой бадьи, предназначенной, видимо, для закалки выкованных предметов, и окатил голову Эдвина. Вопреки ожиданиям, в себя тот не пришел. Иллианца такой расклад не устраивал - сейчас дорога была каждая минута, чем больше он узнает об этих разбойниках и их главаре, тем меньшей кровью тот будет схвачен. А эти двое проходимцев стопорили его работу.
- Снимай их обоих, рыбий потрох, пусть пока подумают, - провочал он, - и подцепляй этого, - сержант кивнул в сторону забившегося в угол Валана. - Чадо Терайл, - сержант снова уселся в кресло, сотник за его плечом оживился, - не будем терять время. Там во дворе есть колодец. Возьми еще одного-двух людей и займись женщинами. Наверняка кто-то в этой деревне держит связь с бандитами, узнай, кто это. Кстати, ты говорил, он женат? - сержант посмотрел на Валана, который отчаянно вертел обоими кистями, не давая белоплащникам накинуть на них петли, - давай и жену его сюда.

Имра аккуратно завернула рукав платья, скрыв тонкую повязку на порезанной руке, и недовольно сморщила нос. Все эти повязки изрядно ее раздражали, и жаль, что рядом нет какой-нибудь сестры с драгоценным исцелением. Но стоило ли решение таких простых бытовых вопросов возможного нытья, косых взглядов, поджатых губ, постоянного "Ты с ума сошла?" или "Глупее затеи не придумаешь!" И пусть гипотетическая сестра оказалась бы сотню раз права, Имра все же предпочитала ругать себя самостоятельно, и уж тем более не желала потом терпеть разносимые по Башне сплетни. Эх, если бы найти сестру, столь же безумную! И как жаль, что травля некоторых зверушек семейства направляющего требует участия не одной, а сразу нескольких гончих. Командная работа, как говорили некоторые сестры из Тира или Иллиана. Что ж, иногда такая работа и правда была эффективнее. Если рыбке некуда деваться, то сетью наловишь больше, чем удочкой.
И все же Имра жалела, что не может завести Стража. Жалела не то чтоб сильно - если бы Джейми или Гет были ее стражами, не сидела бы она такая красивая, разглядывая царапины и зашивая рукав платья, а рыдала бы горькими слезами, скорчившись за ближайшем пнем или кустом. С другой стороны, не было бы этого ощущения прогулки над пропастью, и хоть один человек был бы способен подать ей руку, если она по глупости своей сорвется с натянутой веревки, и хорошо если не в петлю. Жаль только, Исцелять Стражи тоже не способны. И если есть в этом безумном мире хоть один мужчина, знающий хотя бы самую примитивную форму Исцеления, он, к сожалению, не сможет стать ее союзником. Только добычей.
Имра оглянулась. Мальчишки второй день всё так же продолжали ненавязчиво крутиться вокруг, занимаясь своими делами, утро было самым обычным, но потом что-то неуловимо изменилось. Люди вполголоса переговаривались, явно встревоженные и хмуро-решительные. Несмотря на свой не совсем понятный статус, Имра еще с утра ловила на себе заинтересованные взгляды - и чтоб ей козла на Бэл Тайн поцеловать, если ее лицо и фигура не давали причин для таких взглядов! - но теперь мужчины если и посматривали, то хмуро и как бы рассеянно. явно занятые другим. Имра свернула недавно выстиранное платье в узел - его теперь можно разве что за пару медяков продать, рукав ведь разорван, да и подол тоже, - и поднялась, расплавляя юбку. Хорошо, что она догадалась взять с собой одежду, когда бежала от повозки и от направляющего.
"Направляющий..."
Взгромоздив узелок к себе на плечо, Имра подошла к Хену.
- Дурные вести? - спросила она мальчишку. - Тот человек снова кого-то убил?

Майс думал, что их убьют, непременно убьют, и обреченно заскулил, когда его и потерявшего сознание Эдвина сняли с крюков. Лучше бы сразу! Ожидание хуже смерти. Брошенный на пол, он свернулся калачиком, крепко зажмурился и зажал уши руками, чтобы не видеть и не слышать душераздирающих воплей следующих жертв палачей. Все-таки никакие другие опасности, всякие природные катаклизмы, троллоки и даже мурдраалы – не шли ни в какое сравнение с тем ужасом, который могли устроить обычные, казалось бы, люди. То есть Майс где-то в глубине души всегда считал, что ну не может человек человеку сделать зло, и всегда есть надежда, что даже в самом закоренелом живодере и палаче найдется капля жалости и сострадания. Даже в Белоплащнике. Нет, конечно, не по отношению к Направляющим, это совсем другое. И надави Чада Света на него чуть сильнее – он бы признался. Вопли истязаемой женщины жгли его слух, однако воришка сейчас мог только радоваться передышке, тому, что не он на месте селянки. Он действительно боялся боли и…
…ощущение внезапно сгустившегося в помещении кузницы грозового облака, клубящегося, сверкающего молниями Силы, пронзило его почти физически. Эдвин, которому досталось крепко, все-таки очнулся. Воришка со страхом и восхищением глянул на своего спутника, чуть разжав пальцы, и снова зажмурился, и отполз к стене. Никто, кроме него, не был способен увидеть мощь и величие, бушевавшие сейчас в пареньке. От ощущения этой давящей мощи сердце колотилось где-то в пятках и хотелось провалиться сквозь пол кузницы, закопаться поглубже и накрыться каменной плитой.
И все-таки… так их! Жги их, Эд! Чтобы даже пепла не осталось! То ли от ощущения Силы, направляемой рядом, то ли от облегчения, что мучителям воздастся по заслугам, Майс испытывал не свойственное ему злорадство. Он с готовностью бы помог пареньку расправиться с палачами, но у него, как всегда, не хватало духу самому овладеть источником. Ну и, разве плохо, если рядом есть тот, кто сделает всю работу за тебя, и даже лучше, чем ты?

- Дурные? – немного рассеяно переспросил Хен у Имры, ибо был глубоко погружен в свои мысли, даже глубже чем в порученную работу – он сворачивал спальные шкуры у кострища. – Это как поглядеть… но твой убийца тут не причем. Кто похуже выполз из норы – белоплащники!
- Ух, будет им трепка! – восторженно подал голос Вес, занятый связыванием скрученных шкур в тюки, удобные для переноса за плечами. Хен пристально глянул на него исподлобья, но ничего не сказал, вновь обратившись к торговке: - Не боись, мы-то все равно в холмах пересидим…
В голосе юноши послышалась тоска, как будто оставаться среди холмов для него было отвратнее, чем встретиться с белоплащниками.
Сворачивался лагерь спешно, но слажено, без суеты. Похоже, каждый человек здесь знал, чем он должен быть занят в конкретный момент, отчего вся налаженная полевая жизнь исчезала на глазах. Совсем скоро уже нельзя было уверенно сказать, что когда-то тут стоял большой лагерь, и люди вереницей потянулись по холмам на юг, следуя за высланными вперед разведчиками.
Все немногочисленные женщины, а с ними и Имра с Хеном и Весом, шли ближе к концу отряда, замыкали который хорошо вооруженные охотники.
Путь продлился около часа или двух, во всяком случае, для ног не привыкших ступать по холмистой местности, он воспринимался в разы длиннее и изнурительнее. Лошадь, что так недавно резво несла  Айз Седай по склонам, теперь тащила чужой скарб, понуро опустив голову в поводу у какого-то мужика.
А меж тем, Козлиная Гора действительно оказалась похожей на козла, и можно было различить в проглядывающем из-под жухлой травы камне выставленную лбом вперед морду и кривые рога. Вот только полноценной горой этот холм назвать было сложно. Унылое и пустынное в обычное время место сейчас оживилось – с соседних холмов к нему стекались, такие же вереницы отрядов, как отряд Коваля, и низину заполняли люди и лошади. Все меньше и меньше кинтарцы напоминали простых охотников и все больше и больше – армию ополчения. Они не разбивали полноценного лагеря, готовые в любую минуту двинуться дальше, и облачались в кожаные доспехи, среди которых встречались и полноценные металлические элементы, хорошего для этих мест качества.
Все женщины под небольшой охраной, были оттеснены в сторону и должны были оставаться здесь у холма, в то время как мужчины, вооружившись, формировали отряды, под руководством своих командиров. Часть из мужиков, по приказу Коваля, задорно вязала чучела из соломы и хвороста, наряжая их в драную одежду и,  вместе с обточенными под копья шестами, привязывая на спины лошадей. Последних было не много, около десяти-пятнадцати голов, и за исключением пары-тройки настоящих всадников, все прочие седоки оказались соломенными. Этот верховой отряд должен был служить отвлекающим маневром, тем паче, что все равно мало кто из крестьян действительно мог умело ездить верхом и составить сколь либо ощутимую конкуренцию в этом белому плащу.
Сам Фэрус отправился вместе с разведчиками к деревне, чтобы своими глазами увидеть прилегающую местность и решить насколько оправдан план атаки, выдуманный по детскому рисунку. Близко они не подходили, дабы раньше времени не вспугнуть дозорных – это не давало возможности разглядеть количество врагов, но зато Коваль выбрал направление основного удара. С вершины лесистого холма можно было пропустить пехоту и под прикрытием деревьев, оставаться какое-то время незамеченными, в то время как конный соломенный отряд, своим появлением через низину, должен был всполошить белоплащников и отвлечь их внимание.
Вот только всполошился враг куда как раньше намеченного.
- Похоже, у них там что-то горит… - отметил самый зоркий. – Огня немного, но дым знатный.
- Тогда атакуем прямо сейчас, - объявил Фэрус и, не став медлить, поспешил назад к Козлиной Горе. Может быть за это время белоплащники и успеют потушить начавшийся пожар, и даже накажут виновных в этом, но уж точно не получат передышки.
К возвращению Коваля почти все ополчение было готово и он без вступительных слов, спешно повел его в обход холма, дабы обрушить лавину из разгневанных людей на головы белоплащников. Отказываться от идеи с соломенным отрядом он не стал, не смотря на изменившиеся обстоятельства. Пусть враг разрывается в решении, что ему важнее – усмирить огонь или пойти в атаку на подставной отряд. Тем паче, что скоро появится и третья цель.

"Проклятье, а!" - мелькнуло в голове у Эдвина, когда он понял, что двое из троих белоплащников вполне способны не только двигаться, но и вполне себе владеть оружием. И Райне он помочь ничем не может, тут самому бы не оказаться нанизанным на клинок. С перепугу он попытался остановить прущего на него сержанта стеной огня, похожей на ту, что он делал в пещере, только она получилась намного меньше. Сержант проломился сквозь нее, едва не попав по менестрелю мечом, Эдвин еле увернулся. Потом ему пришлось отшатнуться еще пару раз и спасал его только огонь, разбегавшийся по одежде белоплащника и вызывавший у того дикую боль.
- Майс, помоги что ль! - крикнул он приятелю, снова накидывая плетение на иллианца. Наконец-то это помогло, рыцарь зашатался, бросил меч и рухнул на колени. Руки его лихорадочно дергались в бесполезных попытках сбить с одежды пламя, еще не много, и он повалился на пол. А в кузнице уже было жарко, и вполне себе в прямом смысле - огонь перекинулся на рассыпавшиеся по полу бумаги, тюк с изъятыми вещами, снятую с пленников одежду. И когда сержант затих на полу, пламя уже поднималось по стене, а кузня наполнялась удушливым дымом. И где-то в этом дыму вопил Валан, а Барри, каким бы идиотом он ни был, уже успел понять, что дело не в ведьме, более того, оно пахнет жареным, и надо во что бы то не стало прорубить путь наружу. Можно даже сквозь оставшихся пленников. Эдвин вовремя дернул оцепеневшего у стены лекаря, чтобы убрать его с пути этого бугая, споткнулся о помиравшего "секретаря" и завалился на пол, утягивая за собой Реймона.
[AVA]http://se.uploads.ru/sctYD.gif[/AVA]

Отредактировано Эдвин Алдайн (2015-10-28 22:14:23)

От сквозняка пламя всколыхнулось, облака дыма, закрывающие видимость, на миг рассеялись, открыв дергающегося Валана, судорожными движениями пытающегося стряхнуть огонь со штанины, но потом дым снова заполнил всё помещение,  и уже ничего нельзя было разобрать. Реймон закашлялся, потом резко встал с пола и вцепился в мальчишку, рывком поднимая его за собой. Лекарь подался вперед и чуть не грохнулся снова, неудачно наступив на еще дергающегося под ногами человека, но все же смог сделать необходимые несколько шагов. Вопль Валана наконец сменился ужасными хрипами задыхающегося человека, перемежающимися нечеловеческим ревом, какой мог бы издавать подстреленный медведь или лось. Его ноги уже горели, когда последнее нечеловеческое усилие умирающего тела толстяка позволило ему буквально вырвать крюк из потолочной башки и упасть на колени. Крыша затрещала, готовая провалиться, а Реймон...
Реймон был человеком. Старым человеком, слишком мягкосердечным, чтоб прогнать забредших на чужой сеновал бродяг или оставить умирать мальчишку, если его помощь обходилась ему легко, но не более того. Геройский поступок? Истинное самопожертвование? Пожалуй, это хорошо, но не тогда, когда огонь цепляется за одежду, а знакомого - хорошего знакомого, может, даже друга - уже почти поглотила огненная стихия. Между своей жизнью и призрачной возможностью помочь он выбрал жизнь. Разве что мальчишку за собой потянул, чтоб тот не потерялся, но... стоило ли? С этим вопросом ему предстояло разобраться потом.

Тело Райны, объятое пламенем, продолжало покачиваться. Ничего не соображающий Валан, волосы которого горели, а лицо начало чернеть, рванулся к нему сквозь огонь и снова рухнул на пол. Горела одежда, горели плащи, горело дерево... Просто удивительно, сколько всего оказалось способным гореть. Мир утонул в дыму, огне и боли, и Валан всё-таки не успел, не смог в последний раз коснуться тела жены. Да и смысла в этом всё равно больше не было.

За дверью было страшно светло. Реймон, кашляя, отпустил мальчишку и шагнул вперед, дальше, тяжело оперевшись на бочку с водой. Что-то орал один из бродяг, Майс, но это было не важно. Чада Света всё равно это так не оставят. По всему выходило, что они все трое - покойники.