Можно было считать, что Майсу с Эдвином в очередной раз повезло - они не попались в железные рукавицы белоплащников, да и местные разбойники оказались какими-то невероятно благородными. Или то были не разбойники? Эдвин не стал разбираться, что они будут делать с потрепанным караваном и предпочел убраться подальше, пока о нем не вспомнили. Напрашиваться на ночлег в какую-нибудь деревню, стоящую у торгового тракта он теперь опасался, и остаток ночи провел в лесу, а на утро он снова наткнулся на Майса. Или то сам его нашел? Возможно, они двинули бы дальше в Андор или еще поблуждали бы по Холмам в поисках Рога, если бы Эдвина снова не начала колотить лихорадка - не то он еще не привык к Силе, не то промозглая ночь на руинах дала о себе знать. Пропрятавшись дня три в лесах, и под конец стуча зубами от озноба, шмыгая носом и очень недобро зыркая на Майса, он заявил, что как угодно, а пойдет искать жилье. Его устроит даже соседство с белоплащниками, если там будет сухая постель и кружка подогретого эля. Да и припасы у них подходили к концу.
Во избежание новых встреч с Чадами Света, с тракта они свернули и еще день, до темноты шагали по узким тропкам, извивающимся между холмов. Под вечер, наконец, впереди послышался запах дыма - значит где-то поблизости была деревня. Только вот с ночлегом им не повезло. В первом доме, куда они постучали, никто не вышел отворить, только зашлась лаем здоровенная мохнатая собака. Эдвин предосторожности ради вывернул плащ наизнанку и спрятал под него лютню, но, видимо, так он выглядел еще подозрительнее. Потому что в следующем доме скрипучий старушечий голос ответил, что знать она не знает ни о каких Охотников за Рогом, а все честные люди туточа не на рога какие-нибудь охотятся, а на зайцев да куропаток, а проходимцы пусть себе дальше проходят.
- Да чтоб ей троллочью задницу чесать! - проворчал вконец измученный менестрель. - У нас в Муранди народ и то был поприветливей. Вот что, если в следующем доме нам не откроют, пробираемся на чей-нибудь сеновал. Времени выспаться хватит, а утром что-нибудь придумаем.

Эдвин удивленно уставился на Майса. Вот о том, что приятель-вор может оказаться по совместительству еще и лекарем, он как-то до сих пор не задумывался. С другой стороны, почему бы и нет? Майса ведь носило по свету гораздо дольше, чем его, да к тому же Эдвин, когда ему случалось прихворнуть, почти всегда находил теплое местечко и заботливые женские руки. А Майс женщин побаивался, так что ему ничего не оставалось, как лечить себя самому, а уж с его-то воровским талантом, в сумке всегда могла найтись пара-тройка снадобий на все случаи жизни.
- Вылечить? Не знал, что ты еще и в лекарском ремесле разбираешься... - Эдвин задумался было, но задумчивость быстро прервал забористый чих. - Эх, ладно! Сеновал, так сеновал. Выберем что-нибудь поближе к краю, подальше от чужих глаз, и можешь попробовать. Только ты смотри, по темноте травки свои не перепутай.
Эдвин свернул к задам деревни, немного еще прошелся вдоль изгородей, и наконец выбрал местечко, откуда не донеслось собачьего лая, да и окна в доме не светились. Может, Удача улыбнулась им, и хозяин дома ушел на охоту, этак на пару-тройку дней, тогда они смогут переночевать тут ничего не опасаясь.
Добравшись до сеновала и убедившись, что там тоже никого, Эдвин с удовольствием повалился в сухое сено.
- Свет, счастье-то какое - ни тебе лихих людей, ни белоплащников до самого утра! - сказал он, стряхивая сапоги. - Эх, Майс, а ведь было дело я и во дворце ночевал... - пробормотал он, припомнив как пел на дне Немана у одной знатной леди. Подробности про скоропалительное свидание в прачечной и столь же скоропалительное покидание дворца он, разумеется, рассказывать Майсу не стал. Усталое донельзя тело гудело от долгой ходьбы, и Эдвин свернулся калачиком, почувствовав, как снова подступает озноб. - Эй, Полпальца, а ведь ты там что-то про полечить говорил, а?

Эдвин поздновато понял, что сейчас будет, - уже в тот момент, когда в воздухе сгустилось знакомое ощущение угрозы. До этого момента ему просто не верилось, что Майс так скоро решится ухватиться за Силу, после того происшествия на горе. На какой-то момент нутро заныло от жажды - менестрелю тоже захотелось прикоснуться к саидин, а потом его вдруг словно целиком окунули в кипяток.
- Аааааах ты... да чтож ты творишь, козлом целованный?! - взвыл Эд не своим голосом. Ему и правда в первый момент показалось, что это кричит кто-то другой, а потом он обнаружил, что уже не валяется на сене, а стоя на коленях что есть сил толкает Майса к стенке, и где-то рядом с грохотом валятся не то лопаты, не то грабли, не то какой-то еще нужный в хозяйстве инструмент. Но самое странное, что в этот момент у него уже ничего не болит, вот совсем ничегошеньки, даже стертая сапогом щиколотка перестала саднить, дышится на удивление легко, и тело прямо-таки распирает от неизвестно откуда взявшейся бодрости, хоть до потолка прыгай!
- А ведь... кровь и пепел, сработало же... - удивленно прошептал он. И так же шепотом рассмеялся, осторожно прислушиваясь, не бегут ли сюда разбуженные селяне.
Но только смех неожиданно перешел в хриплый кашель, а распиравшей тело бодрости стало так много, что Эдвин почувствовал, как задыхается. Сердце заколотилось где-то в горле, звоном отдаваясь в голове, которую тут же словно стянуло стальным обручем. Сороке казалось, что вот сейчас его еще и вывернет наизнанку, и ситуацию спасало только то, что блевать толком-то было и нечем, - ел он последний раз давно днем и совсем немного. Свет, что же этот крысеныш с ним сотворил-то?!
- Ну ты... - завалившийся обратно на солому менестрель то пытался содрать с себя одежду, то плохо слушающимися руками ухватить незадачливого лекаря, - ну, если доберусь... я тебя!..

- А я говорю, есть там кто-то, - негромко сказала мужу Райна, высокая и худая, как щепка, женщина своему мужу. Прислушиваясь, она на какое-то долгое мгновение замерла со скрещенными руками, вид которых был бы весьма странен, не находись меж них скрученного мокрого полотенца.
- Выдумываешь ты всё, - пробурчал Валан. Набрав полные руки дров из поленницы и вылезая из-под низкого навеса, он, разумеется, не преминул стукнуться головой и держащую навес перекладину и выругаться. – Пойди кашу помешай, гость в доме, а она к соседям заглядывает.
Реймон тонко улыбнулся, гостем в доме был он, и не сказать, чтоб гостем совсем желанным – гости вообще редко бывают желанными, а сейчас, при всех этих слухах о его сестре…
- Я точно видела, проскальзывали такие двое, и… - Райна встряхнула полотенцем и повесила его на веревку. После чего снова замерла, прислушиваясь.
- Да померещилось тебе. Тьху ты, вот вечно с этими женщинами так, - обратился ее муж к Реймону, перебиравшему на свежем воздухе сухие, но резко пахнущие травы.
Валан не хотел, чтоб женушка таки набралась смелости и направилась проверять, что же там творится у соседей. Не хотел он и сам туда идти, так как подозревал, что это или кто-то из молодежи нашел себе временное пристанище для воплощения плотских чувств (что Валан по молодости и сам любил, а потому относился философски), либо кто-то из мужиков нашел наконец местечко, чтоб спрятаться от назойливого бабского ока и раздавить бутылочку-другую винца. В этом же случае сдавать женам несчастных посидельцев Валан не хотел, а становиться соучастником преступления было бы хоть и заманчиво, но не своевременно.
- Да я уверена, что… слышите?
И точно, кричал кто-то. Это было уже серьезно. Кричала, кажется, всё-таки не девушка, но голос молодой, высокий, так что мало ли чего. А что, если это не мужики, и не…
- Свет, ну хорошо, хорошо, проверю! – буркнул Валан и для уверенности потянулся за вилами.
- Я с вами! – заохала Райна, хватая стоящую рядышком с сараем мотыгу.
«С вами… Что ж», - Реймон забрал из рук женщины оружие и успокаивающе покачал головой. Дело мужчин – это дело мужчин. Женщинам тут делать нечего.
- Оставайтесь здесь, Райна. Мы быстро.
Он повернулся и направился вслед за Валаном. Широкая, коренастая и низенькая фигура фермера тонула в вечернем сумраке.
Райна, не утерпев, всё-таки пошла следом. Вместо оружия она взяла фонарь. Тоже вещь полезная и опасная, если подумать.

- Эээа! - неопределенно произнес Валан, вытягивая руку, словно приглашая кого-то полюбоваться на творящееся  безобразие. Он был озадачен и никак не мог сориентироваться. С одной стороны, ситуация требовала гнать забравшихся в сено соседа проходимцев взашей, подталкивая их вилами пониже спины для придания дополнительной резвости, а с другой - вот-вот и придется звать мужиков копать могилу. И ладно бы плохо стало какому-то отпетому вору с бандитской рожей, так нет же, парнишка-то тьху, сопляк сопляком, даже жалко.
Выглянувшая из-за плеча Валана Райна охнула и высоко подняла фонарь. Ей даже не потребовалось обходить мужа, чтоб прекрасно всё видеть - женщина возвышалась над своим мужчином, как стоящая стоймя оглобля над пузатым бочонком.
- Да как же это, да что же это, да где же это виданно! - запричитала она, испуганно прижав свободную руку к щеке.
- Проклятье... - Реймон протиснулся мимо Валана и подошел к парнишке, присел рядом, расстегнул на парне жилет, потом оттянул ему веки и заглянул в глаза.
- Не похоже что-то на грибочки, - хмыкнул он. Вообще ни на что толком не было похоже, но что-то делать-то надо.
- Иди придержи его, ты, как там тебя, - бросил он второму парню, туго стягивая руку больного поясом. - Переложи вот туда, на сено. Проклятье...
"Перенести бы его в дом, да явно некогда". 
- Райна, принеси воды. Горячей. И еще захвати мою сумку. Или лучше нет, сначала сумку, потом воды.
- Я, э.. да, сейчас! - женщина скрылась в дверях.
- Не надо нам им помогать, шляются тут всякие, - хмуро буркнул Валан, переступая с ноги на ногу.
- Этот скоро отшляется, - спокойно заметил Реймон. - Если мы не поможем.
- А, ну тогда ладно, - согласился Валан, но всё равно продолжал неодобрительно хмуриться.
- Вот! - Райна проскользнула между мужем и дверью и передала Реймону сумку. - Я...это.. я сейчас!
"Ланцет, бинт.. "
Смочив кусок бинта в настойке лисьев ацемы, Реймон вытер ею ланцет и руку больного.
- Крови боишься? - спросил он у оставшегося на ногах бродяги. - Держи его, и не давай смотреть на рану.
Какую рану, вскоре стало понятно. От сдавливания вены парня набухли, и Реймон сделал небольной и аккуратный разрез, из которого тут же хлынула темная, почти черная кровь.

Эдвин был слишком беспомощен, чтобы как-то отреагировать на приход незнакомцев. Основной его заботой было продолжать дышать, а внезапно сдавленная грудь справлялась с этим плохо. Пришедших людей он видел как неясные колышащиеся тени, их голоса звучали отдаленно и глухо, как сквозь толщу воды, где-то позади бешенного стука крови в голове. Единственной яркой звездочкой в темноте был покачивающийся в руке женщины фонарь.
Хотя нет, не единственной. Небольшая искорка мерцала неподалеку от головы Майса, и это была искорка тлеющего в трубке табака. Иногда она разгоралась ярче и в ее свете Эдвин мог заметить с детства знакомые усы и кучерявую бороду Махди. Он, кажется, был единственным, кто не суетился, а спокойно сидел у ног Эдвина, попыхивал трубочкой и мудро улыбался в бороду. Кажется так. Потому что присмотреться к нему не получалось, стоило менестрелю скосить глаза в его сторону, как фигура старика становилась прозрачной и исчезала, и только уверенность в том, что он по прежнему сидит рядом, так и оставалась.
- Давненько мы не виделись, Эдвин. Нашел ли ты свою Песню?
Вот уж самое время было говорить о Песне, будто это сейчас важнее всего! Эдвина почему-то злил этот вопрос, горло сдавливал ком разочарования, стыда и боли, тот самый, которым он давился, когда неприкаянно бродил по Муранди после гибели каравана.
- Нету никакой Песни, Махди, сказки все это. Дурацкие сказочки, как и этот твой Путь Листа!
Махди лишь отечески улыбался, вздыхал, но не спорил.
- С кем ты в караване нынче ходишь, Эдвин? С кем у костра сидишь?
- Нашел что спросить, старик. Я сейчас, видишь, концы отдам, и того... в руку Создателя с песнями и плясками...
- Не отдашь, - беспечно отозвался караванщик, кивнув в сторону человека, который что-то делал с его рукой. - Вот он не позволит. Отгонит он твою хворь, как пить дать. Только долг платежом красен. Будет день, и ему понадобится ваша помощь. И тогда хоть расшибись, но долг отдай. Вы ведь спасете его, правда?
- ...Вы ведь спасете его, правда? - это уже был голос причитавшего рядом Майса.
Эдвин захлопал глазами, обнаружив, что дышится уже легче. Не так, чтобы совсем легко, но он явно уже не помирает. Голова хоть и болит, но не раскалывается.
- Уф... где я?.. - проборомотал он. - Ну, в смысле... ну да. Кто вы все?

- Мы-то? – Майс осторожно открыл один глаз, потом другой. Теперь, когда опасность миновала, неожиданные спасители вновь насторожились и стали задавать неудобные вопросы. А, и ладно, главное, что Эдвин теперь был вне опасности.
- Мы – охотники за Рогом Валир, - гордо приосанился Майс, все еще сидя на ногах менестреля. Особо сильно врать он не собирался; зачем, если можно сказать правду, которая никому не повредит?
- Знаете про Великую Охоту? Так вот. На площади Таммаз мы принесли Клятву искать Рог Валир, пока не найдем, и тогда принести его в Иллиан. И теперь путешествуем по миру, ищем сей чудесный артефакт. Вот и в ваши края заглянули, по совету одного доброго человека. Ну, заплутали, как это бывает, заблудились… Запасы подъели. Я пошел поохотиться, ну, не сообразил, оставил братишку без присмотра. А он, наверное, нашел что-нибудь, какие-нибудь грибы там или ягоды. Он у меня любопытный, все новое в рот тянет, а когда голодный, вообще удержу нет. Мы вообще обрадовались, когда вашу деревеньку увидели, хотели еды прикупить да дорогу спросить, а тут его как скрутило… Ну, сами видите.
Вор развел руками – вот, мол, какие мы мирные, без всякого злого умысла, непутевые, простите нас. Глаза он сделал чистые и честные, очень надеялся, что его рассказ смягчит сердца кинтарцев. По их лицам, по крайней мере, этого не было заметно.
- Ах, да… - вспомнив, что не представился, воришка поспешил это исправить. – Меня зовут Майс, а этот горемыка – мой младший братишка Эд. Мы родом из Муранди.
Он заискивающе улыбнулся, оглядев кинтарцев, и жалобно взглянул на лекаря, спасшего жизнь менестрелю.
- Свет! Если бы не вы, он бы наверняка умер. Огромное вам спасибо, - Майс прижал руки к груди. - К сожалению, денег у нас мало, ну, мы можем отработать лечение.

Валан и Райна переглянулись. Для этого женщине пришлось немного наклониться, а Валону задрать голову и повернуть ее назад. Потом они посмотрели на Реймона.
- Этому-то покой нужен? - спросил Валан, как глава семьи выражая их общее мнение. - Да он болтает, треплется без умолку, от него самого, гля, никакого покоя не будет.
- Ага, сено сожгут или украдут чего, - поддакнула Райна.
- Он потерял много крови, - негромко сказал Реймон. - Сейчас ему стало легче, но, отправившись в путь, он может совсем обессилеть. Это рискованно - прогонять их вот так.
- Ну... ну это, нам-то какое дело, - деловито подтянул пояс на обширном животе Валан. - Мы...
Когда жена коснулась его плеча, Валан замялся, потом неловко посмотрел на лекаря и буркнул. - Ты понимаешь, мы не стали ничего говорить насчет твоей племяшки, но это... знаешь, слухи разные ходят, нам не нужно, чтоб о нас с Райной и о наших соседях говорили, что мы принимаем всякое отре... - он запнулся, сердито глядя на проходимцев. - Честные люди за всякими рогами не охотятся.
- Одну ночь, - попросил Реймон. - Дайте им провести тут хотя бы одну ночь, больше не нужно. Нельзя отпускать их вот так.
- Ты наверное в детстве тоже всех щеночков во двор тащил, да? - сердито забурчал Валан. Потом, подумав, махнул рукой. - Ладно, пусть эти перебираются в наш сарай, я за соседа решать не могу. Ты, - он ткнул пальцем в Майса, - топор в руках держать умеешь? Сделаешь хоть чего полезного, раз уж приперлись. И смотри, не балуй, мы тут не любим чужаков, так что буду приглядывать. Райна, чего пожрать этим двоим найдешь? - последнее он уже сказал, выходя из сарая. Женщина, оставив фонарь Реймону, бросила долгий задумчивый взгляд на чужаков и тоже вышла. Реймон вздохнул, присаживаясь на корточки рядом с Эдвином, заглянул в глаза, проверил пульс на шее.
- Смотрю, тебе полегчало? - поинтересовался он у парня, потом посмотрел на Майса. - Думаю, ему нужна будет помощь в "переселении". Я не в том возрасте, чтоб таскать на себе пациентов.

Отряд рыцарей подошел к деревне утром, когда ее жители завтракали перед дневными трудами. Белоплащники хмуро взирали на поднимающиеся из труб столбы дыма. Чтобы добраться сюда, выезжать им пришлось еще по темноте.
- Значит так, - распорядился командир отряда, коренастый иллианец с квадратной челюстью, - ты, Чадо Алвон, организуешь оцепление деревни. Можешь в начале позволить одному-двум бежать, пока они толком ничего не поняли, но когда мы займем позиции, из деревни не должна уйти ни одна живая душа, под твою ответственность. После чего обследуешь прилегающую местность и докладываешь мне. Разбойники тут скоро появятся, как пить дать, мне надо знать, с какой стороны они зайдут и устроить им горячую встречу. А ты, Чадо Терайл, приведешь мне здешнюю Мудрую, всех, кто состоит в Совете деревни с их семьями и любого, кто покажется тебе подозрительным. Остальные жители могут продолжить заниматься своими делами, если не вздумают злоумышлять чего-либо противного Свету. Я разрешаю любому Чаду применить оружие, если кто-либо из них попытается напасть или хотя бы вызовет такое подозрение.

Когда Эдвин проснулся, ноздри щекотал запах дыма и свежего, только испеченного хлеба. Если бы не это, менестрель так и продолжал бы валяться в сене, то выныривая из полудремы, то снова проваливаясь в нее. Чувствовал он себя все еще вяло, хоть голова уже не болела.
- Чуешь, хлеб пекут... - лениво пробормотал он Майсу, - сходить что ли...
Эдвин кое как поднялся и отряхнулся, утешая себя мыслью о том, что, может, в доме будет не только хлеб, но и хорошенькая дочка хозяев. Менестрель накинул на плечи вывернутый плащ с прицепившимися к нему то тут, то там соломинами и отправился к дому, слегка пошатываясь и расчесывая пятерней волосы.
- О... доброго утречка, - немного рассеянно сказал он, наткнувшись во дворе на незнакомца. Незнакомец был вобщем-то не таким уж незнакомцем - кажется, это был тот самый лекарь, что вчера вечером отворял ему кровь, но толком разглядеть его Эдвину удалось только сейчас. Было в нем что-то такое, из-за чего Эдвину стало немного неловко своего растрепанного вида. Он стряхнул с плаща несколько соломин, думая между делом, как бы выразить свою благодарность за то, что он сделал вчера.
- Я вам, вроде, жизнью теперь обязан, мастер... - тут Сорока сообразил, что так и не узнал его имени. - Я знаю, что тут никаких правильных слов не найдется, но... спасибо Вам.
Неловкость переродилась в чувство огромного облегчения, Эдвин широко улыбнулся, но дальнейшим разговорам положила конец тяжелая поступь белоплащников. Сотник Терайл Лаугер с четверкой рядовых остановился напротив дома Валана и прищурившись, уставился на менестреля и лекаря. У Эда моментально возникло очень нехорошее предчувствие, но бежать было поздно. Побежавший от белоплащников становился виновным по умолчанию, вот уж с чем, а с этим менестрель сталкивался не раз. Хвататься за кинжал в присутствии пятерых одоспешенных мечников было еще более провальным вариантом.
- Под стражу обоих, - произнес сотник, все еще буравя их взглядом. - И всех, кто в доме - тоже. Да, и двор обыскать.

- Приказание исполнено, господин сержант! Все вышеназванные люди взяты под стражу. Они находятся в сарае при кузнице. Я осмотрел ее и велел двум Чадам подготовить все необходимое - подходящее место для допроса. Один из задержанных - менестрель, - прибавил Чадо Терайл, чуть понизив голос. - Может быть и... тот самый.
Сержант удовлетворенно ухмыльнулся.
- Ну чтож, пойдем посмотрим на этого менестреля. И на остальных. Но сперва распорядись, чтобы через час здесь было несколько крепких бревен, достаточное количество веревки и двое-трое местных мужиков. Пусть ставят виселицу. Эти бандиты должны понять, что за отряд Мэльгона мы спросим вчетверо.