Ситуация в зале медленно, но верно скатывалась к ситуации, когда две спорящих стороны начнут обмениваться обвинениями. И пусть позиция Дийне на данной момент была непоколебимой, логика изложения казалось бы не имела изъяна, но и другая сторона заняла непростую позицию. Вся история с прежним правителем и Айз Седай была ужасной, и сама Шоран не была уверена, что стоит вскрывать эту рану. Могли всплыть старые счеты, и мечта некоторых посчитаться с другими вновь обретет особое звучание здесь, в этом зале.
Возможно Тарна была слишком неопытна, чтобы правильно оценивать то, что происходило в зале, но ей казалось, что не стоит столь уж явно давить. Победа могла оказаться поражением. Она сама того не замечая перестраховывалась и ей было неуютно в этом зале. Она бы выгнала всех из этого помещения и оставила майенку с Дийне один на один. И явно было что сказать друг другу. Если бы Тарна не была той самой Айз Седай, что сообщила погибшей Советнице о предсказании. Она определенно должна присматривать за той женщиной. Ох, не решит Дийне Седай всех проблем, старательно разбивая все доводы Маравина. В толпе уже было видно не один задумчивый расчетливый шаг. А это означало, что Игра перешла на новый виток. Невозможность сестры Риэла подтвердить правдивость его слов и доказать происхождение еще не являлось подтверждением того, что он лжет. Это просто стечение обстоятельств. Наличие неких, еще не озвученных доказательств могло либо спасти ситуацию Маравина, либо утопить его окончательно. Дийне же всеми силами старалась услышать их. Или понять, существуют ли они? В этом зале молчал еще один человек, который мог внести некоторые пояснения. Или... утопить Маравина окончательно.
- Лорд Дартрейн, - голос Айз Седай звучал мягко и певуче, казалось она не замечала накалившейся в зале атмосферы, - разве сейчас не прекрасный момент представить доказательства, чтобы все поставить на свои места и ответить на все поставленные вопросы?
Она очень надеялась, что ничего не испортила Красной.

Слова Риэладрида о том, что он готов потчевать короля и его советницу рассказами о былом, не понравились Лауренсии. И дело было даже не в сути сказанного, а в том с какой услужливостью это было произнесено. Она тут старается, чтобы каждый сверчок знал свой шесток, а этот кайриэнец «с радостью даст ответы». Или его так и не научили быть королем или он давно забыл каково это, что в любом случае следовало исправить. Сейчас же майенка предпочла мысленно не отвлекаться, тем более что перед ней находился достойный противник.
   Красная была вежлива и не перебивала чужую речь, а потому и дочь Первого отвечала ей такой же милостью, давая возможность высказаться. Она промолчала, даже когда двусмысленные жесты советницы превратили достойную публику в балаганную (хотя в любое другое время она бы и сама улыбнулась такой шутке). На мгновение глаза майенки недовольно сощурились, когда не сдержался от смешка ее страж, еще и умудрившись разбить бокал. Лауренсия сделала небольшой шажок назад, словно чуть покачнулась, и не жалея силы наступила Крылатому каблучком на ногу. Сапоги у майенца были из крепкой кожи, и почувствовал он разве что неудобство, но посыл уловил верно  - смех и прочие лишние эмоции были старательно задавлены.
   Сейчас, если юный Маравин желал что-то возразить советнице, то он вполне мог воспользоваться этим затишьем со стороны своей невесты. Все что могла сказать Лауренсия, понятия не имевшая о реалиях смуты, так это, что и в тридцать лет иные не способны отвечать за себя. Однако удержалась от столь явного камня в королевский огород.
   Лауренсия слушала и чувствовала, как паутина окутывает ее; тонкая и незримая, но липкая и тягучая. Красная хваталась за слова, которые не так уж много значили, но умудрялась вывернуть их удобной для себя стороной и майенка понимала, что в силу опытности советница рано или поздно свяжет ее собственными переиначенными словами. Будь дочь Первого старше и искушеннее в Даэсс Дей'мар она может быть рискнула продолжить игру по правилам Айз Седай, но именно сейчас это могло обернуться скверно. Кайриэнцы привыкли изгибаться и извиваться друг перед другом как змеи, но для Лауренсии существовал предел гибкости, на котором заканчивались изящные слова и должен был заговорить меч. Как ни странно, но она очень хорошо понимала несдержанного молодого лорда, выскочившего из зала – иногда оппоненту просто необходимо разбить нос.
   Если кто-то видел, как быстро меняется спокойное море при надвигающемся шторме, то именно такую перемену смог бы узнать в глазах майенки, когда Красная намекнула на скрытое оскорбление. И без того бледно-вежливая улыбка пропала с личика Лауренсии, и она стремительно шагнула к советнице, гневливо заглядывая той в глаза снизу вверх. Это еще не было настоящей злостью, но есть вещи, которые просто нельзя спускать собеседнику, кем бы он ни был.
   - Мне сейчас на мгновение показалось, что вы, многоуважаемая Дийне Седай, сказали будто бы слово Первого Майена не стоит ничего и он как последний вор, должен доказывать и приводить десять свидетелей на защиту каждого слога, что произносит! А я получается ненадежный посланник и не способна его слово донести…
   Лауренсия не повышала голос, но тот звучал звонко и жестко. Она легко отбросила прочь льстивые комплименты советницы, вытащив наружу неприглядную суть ее слов, которые уж точно являлись скрытым оскорблением.
   - Подобные доказательства не монета, которую можно вынуть и положить, а кропотливо собранные свидетельства, и их результат я сообщила вам, но вы отнеслись к этому с пренебрежением.  Мой отец сделал Кайриэну честь, отдав свою дочь за представителя одного из Ваших Домов и подарив Вашей стране выгодный, в том числе торговый, союз! И только из уважения к королю Эмону и Его гостеприимству я вам прощаю ваши неосторожные слова. Я ни в коей мере не желаю оскорбить Его Величество, и если он желает, услышать подтверждение истины, то это Иссандэ Маравин должна прибыть сюда, а не наоборот. Случится это через неделю, две, месяц, год - не важно – это проблема вашей стороны. Но пусть она при всех задаст милорду вопросы и все услышат их и ответы на них. Пусть одна из Айз Седай перед всем Кайриэном  подтвердит, что лорд Риэладрид истинный Маравин! Одного человека сюда доставить проще, чем десяток, и ведь только своей сестре вы можете до конца поверить, не так ли Дийне Седай?  Она не сможет солгать и это будет тот компромисс, который должен устроить всех в равной степени.  А теперь я более не желаю это обсуждать!
   Лауренсия резко взмахнула ладонью, точно перерубала опутывающие ее нити. Для нее разговор был окончен и она хлестко взглянула на юного Маравина – пусть только попробует произнести хоть слово, за которое Красная вновь уцепится, как паучиха. Ее вера и доверие были не нужны, и убеждать советницу в чем-либо не было никакого смысла. Куда важнее было семя, брошенное в умы кайриэнской знати.

Дийне Астриэль явно была не робкого десятка. С её предшественницей, которая при всем являлось еще и кайриэнкой, пожалуй, было бы даже легче вести этот разговор, чем с этой женщиной. Кто бы не решился убить Миэрин, Риэладрид сейчас мысленно проклинал его. Стоило признать, что впечатления об Айз Седай, которые у него сложились в детстве, не делали им чести - эта женщина была умелой в том, что касалось дворцовых интриг. Не зря видимо говорили, что именно Айз Седай положили начало Великой Игре.
Тем не менее вульгарная шуточка ведьмы сильно разозлила принца, но даже больше подействовали смешки, которые тут и там раздались в зале. За время его отсутствия придворные кажется совсем позабыли о приличиях. Принц бросил на смеющихся неодобрительный взгляд, но ничего отвечать не стал. (Справедливости ради стоило отметить, что из глав Великих Домов не смеялся никто, кроме Талманеса Райнила, да и тот позволил себе лишь сдержанную улыбку).
Но Дийне на этом не остановилась. Было бы наивностью надеяться на то, что Айз Седай отстанет так легко. Между ней и невестой принца разгорелась самая настоящая словесная дуэль, в которой, к его же неудовольствию, принцу были не рады. Риэладрид начал понемногу беспокоиться о том, что разговор вела за него именно Лауренсия - еще немного и наблюдатели начнут думать, что он на поводу у принцессы, а то и Майена. Репутация иностранной марионетки никак не помогала ему в достижении собственных целей, посему надо было повернуть ситуацию таким образом, чтобы сама Лауренсия осталась в стороне от разговора. Маравину было достаточно того, что девушка уже сказала в его защиту.
Ничего такого, однако, сделать не удалось. Красная решила надавить на гордость правящего Дома города-государства, и случилось то, чего опасались Риэл с Дартрейном: вскипела южная кровь Лауренсии, и она ответила Айз Седай куда более агрессивно, чем следовало бы в столь деликатной ситуации. Возможно, принцу не помешало бы вмешаться именно в этот момент, и он даже попытался потянуть принцессу назад, когда та направилась к советнице. Однако рука Лауренсии выскользнула из его хватки, и ему оставалось лишь наблюдать за развитием ситуации.
При других обстоятельствах принц восхищался бы своей будущей женой. Угрожать Айз Седай - невероятно! К ведьмам многие относились весьма плохо, однако в лицо говорить подобные слова осмелился бы разве что безумец. Даже Белоплащники дважды подумали бы, прежде чем бросать вызов сестре из Белой Башни.
Но сейчас это казалось глупостью, из-за которой Лауренсия могла настроить здешних лордов и леди против себя, а значит и против него. "Видимо наслышалась слишком уж много хорошего об Айз Седай от своего отца за последний год". Мысль была неутешительной. Впрочем, майенка не совсем потеряла голову и сделала вполне логичное предложение насчет Иссандэ.
- Хватит и одного разговора, чтобы моя сестра убедилась в том, что я - Риэладрид Маравин, - заявил принц, но как раз в этот момент в разговор вступил Верховный судья. Принц прищурился и внимательно посмотрел на нового участника словесной перепалки. Дэрингайл Сайган был сейчас одной из самых важных фигур при Солнечном дворе, во всяком случае для принца. Не в последнюю очередь из-за того, что он был нейтрален: Дом Сайган не принимал участие в восстании, но и не поддержал тогдашнюю власть. В предстоящем конфликте они могли принять любую сторону, и делать из Сайганов врагов принцу не хотелось, даже если с Биливере несколько месяцев назад друзьями стать так и не удалось. Интересно, что сейчас думали она с братом о Тораме Дэгане?
- Что бы вы хотели слышать? - спросил Риэл, но ответа дожидаться не стал, - что у меня есть письмо от отца, в котором говорилось бы, что носящий его человек и есть его сын? Вынужден разочаровать, ничего подобного у меня нет. - Принц ощущал, что он опять был в центре внимания. Пожалуй, следовало воспользоваться этой возможностью по максимуму.
- Но у меня есть воспоминания о том дне. Я и правда могу рассказать о том, что произошло. Ведь я сам наблюдал происходящее прямо здесь, у ворот Солнечного дворца и за его стенами, - принц обвел рукой зал, многозначительно посмотрел на Эмона и продолжил: - Я наблюдал за тем, как маршал гвардии отца вел солдат на защиту своего короля, в то время как лорд Дартрейн пытался сдержать ворота от солдат под золотыми и красными стягами... - в голосе юношу проскользнула горечь. - Я помню, как Терин, мой личный телохранитель, пытался убедить меня покинуть покои, когда вспыхнула одна из Поднебесных башен на востоке и на Колокольной улице показались кон со скрещенными красными алебардами в зеленом поле, - Риэл взглянул на Талманеса и выдержал небольшую паузу.
- Однако покинул я Солнечный дворец не по своей воле. Моих защитников убрали с дороги с помощью Единой Силы, - на этот раз злобного взгляда удостоились находящиеся в зале Айз Седай, - а меня самого усыпили, или ударили... я и сам толком не знаю. Когда я проснулся, мы уже было в лодке, плывущей вниз Алгуэнии.
Принц замолк и опустил взгляд. Он только сейчас осознал, что за все время своего монолога сжимал в кармане ту самую золотую брошь. Воспоминания были на удивление четкими, будто все это происходило только вчера. "Побери вас всех Темный..."
Он медленным движением руки вынул брошь из кармана и, печально улыбаясь, поднял её перед собой.
- Носил её тогда на одежде, - пояснил он. Он и сам не понял зачем это сделал. Это было так глупо, ведь любой мог возразить, что это лишь безделушка, которую мог сделать любой кузнец. Но сейчас мнение остальных принца ничуть не волновало. Перед ним было слишком много ненавистных ему лиц, которые были ответственны за все.
- Я... - принц запнулся, словно не зная что говорить дальше. - Простите. Я надеялся, что мне не придется вспоминать про это в этот день. Тем не менее, все было именно так. К сожалению, мои слова могли бы подтвердить только Рианда Седай и её Страж. Может они спасли тогда от верной гибели, и за это я им благодарен, но это не меняет того, что в дальнейшем они собирались доставить меня в Тар Валон - это Айз Седай упоминала сама. Если хотели лишь позаботиться о моей безопасности, то достаточно было доставить меня к моей родне на северо-востоке, где я мог спокойно переждать, пока все не затихнет. И если бы не те самые бандиты, в чье существование вы, Дийне Седай, кажется сомневаетесь, то все могло обернуться совсем иначе.
Вот и мой рассказ, лорд Дэрингайл. О дальнейшем можете расспросить лорда Дартрейна и его людей, которые были вместе с ним во время стычки. Их слова оказались достаточным доказательством для Его Высочества Первого. Если вам этого не хватит, то остается лишь дождаться, пока Белая Башня позволит моей сестре вернуться на родину и встретиться с братом. Она-то точно сможет сказать, говорю я правду или нет.

Скандал, а точнее его протекание и содержание начали сильно раздражать Ландрида.
- Ырг, – издал нечленораздельный звук менестрель, уткнувшись лицом в ладонь. – Видит Свет, эти принцессы, принцы, короли, престолы, Айз Седай и иже с ними хуже сварливых торговок рыбой в портовом рынке. Всё галдят и галдят, и всё ни о чём… Ни конца, ни края их трёпу не видно. Видит Создатель, эта полемика будет тянуться как вонь за народным ополчением, аж до скончания веков. Одна бьёт себя в грудь с криком «Да чего вы мне не верите», как нашкодившее подмастерье. Вторая встала в позу и глаголет «Ничего не знаю, ничего не ведаю. Невиноватые мы», как девка, которую голой на сеновале нашли. Это вообще какой-то брошкой тыкает, которую подмастерье кузнеца за бутыль вина сделать может. А отчим его тоже какой-то бред несёт. И всё это с серьёзным лицом. Да, кровь и треклятый пепел! И это, предположительно, за десять долгих лет подготовки. Ни тебе свидетелей внятных, ни фамильных портретиков захудалых… А ведь делов-то, взять портрет и ткнуть в лицо. Смотрите, мол, на принца. Вот он сейчас, вот он тогда. А вот его батенька, для полноты картины. Вот семейное сходство, прошу наблюдать. И на кой надо было делать такое заявление, а потом изображать святую невинность, когда от неё, само собой, потребовали доказательств её заявления? Это ведь не рыба сомнительной свежести, и не подозрительно дешевая крольчатина. Не-е-ет, это затерянный наследник престола. Тут честное слово сойдёт, только если его даёт сам Создатель, причём лично. Для простых смертных, пусть даже и с кровью высшей пробы, и родом идущим от какого-то там древнего героя, придётся предоставить доказательства посерьёзней.
Орсанису же было не суждено дослушать речь менестреля, так как ещё до её начала к нему подошла какая-то женщина, предположительно его мать, и увела его в неизвестном направлении.

Слово наконец-то взял Риэладрид (или как бы его на самом деле ни звали), за которого до этого говорила преимущественно Лауренсия: благо, сейчас у девчонки хватило ума предоставить право голоса своему суженому. Понятное дело, что в данной ситуации главенствующую позицию пыталась занять она - всё же принцесса, выросшая при королевском дворе, наверняка была куда больше искушена в интригах и хитростях, чем  от рождения не воспитывавшийся как наследник престола, выкраденный в одиннадцать лет из дворца и последние годы проведший вдали от средоточия аристократической возни принц (представим ненадолго, что он говорит правду).
Кажется, Тарна Седай в толпе вступила в какой-то разговор с самим Дартрейном Тородредом - Дийне краем уха вроде бы слышала их голоса, но прислушиваться не стала, уделив всё своё внимание рассказу юноши. Начал тот, вполне ожидаемо, с отсутствия прямых доказательств - впрочем, Дийне не стала ни выказывать злорадство, ни снисходительно хмыкать и обмениваться "понимающими" взглядами с королём. Всё это было бы слишком мелко: даже если парень искренне верил в то, что говорил, участие в этом деле Лауренсии и Дартрейна Тородреда заставляло заподозрить, что он в этой игре отнюдь не решающий камень на доске...
Но вот потом прозвучали слова, заставившие советницу невольно нахмурить брови. Красные и золотые стяги? флаги со скрещёнными алебардами? Говоря такое, Риэладрид делал ставку уже не на силу собственного убеждения и не на амбиции Лауренсии - а на факты, подверженные проверке. Он говорил, наверняка осознавая, что без внимания его речи не останутся - и что в случае малейшего намёка на ложь присутствующие в этом зале главы Домов, принимавших участие в восстании, мигом разоблачат его. Но...
Но толпа хранила молчание. Ну, не совсем молчание: ещё до того, как отзвучали слова парня, послышалось чьё-то перешёптывание, зазвучали отрывистые реплики вполголоса, кто-то на кого-то шикнул. Взгляды многих дворян скрестились на золотой пряжке в руке Риэладрида, некоторые даже подались вперёд. Ничего не говоря, Дийне окинула толпу пристальным взглядом и заметила в ней человека в красно-зелёных гербовых цветах. Тощий, седовласый пожилой мужчина с болезненно-желтоватым лицом тревожно оглядывался по сторонам и теребил рукой серебряную фибулу, скалывавшую на правом плече его плащ. Инкрустированную малахитом и рубинами фибулу со скрещёнными алебардами.
"Это он", поняла Дийне. "Это его войска тогда прошли по Колокольной улице. На самом деле прошли". Значит, этот парень говорит правду... по крайней мере в том, что касается манёвров восставших в день взятия столицы. Означает ли это то, что... он на самом деле Риэладрид Маравин?
Принимать какое-либо решение пока было рано. Предстояло проверить многое, вплоть до того, видно ли эту Колокольную улицу из окна бывших покоев принца. Но сами по себе эти слова уже значили намного больше, чем все гневные словоизлияния майенской принцессы. Конечно, это не означает, что Дийне поверила Риэладриду: но всё же, это был аргумент, которому следовало что-то противопоставить.
Или не противопоставлять. Сейчас, в период нестабильности в стране, Высокие Дома бдительно следят за королём, и ожидают, когда под ним пошатнётся Солнечный Престол. Приказать страже немедленно взять мальчишку под охрану и сопроводить в дворцовую темницу? Глупо, он пока не совершил ничего предосудительного (а о том, чтобы и далее не совершил, уже предстоит позаботиться): к тому же, убедит всех присутствующих в слабости и нерешительности короля, чего допустить нельзя - иначе, обезвредив одного явного врага (впрочем, пока неясно, явного ли - да и врагом его рано называть, пока вообще непонятно толком, кто он на самом деле...), они заполучат сразу многих тайных. Нет, нужно продемонстрировать высокородным подлецам силу и уверенность правящей верхушки...
- Позвольте-ка, молодой человек, - негромко произнесла Дийне. Подойдя к Риэладриду, она взяла из его руки брошь и внимательно осмотрела, повертев в пальцах. Да, никаких сомнений, подлинный герб бывшей династии. Более того, в завитках бараньего руна при внимательном рассмотрении можно было угадать скрытые контуры букв "Р" и "М", инициалы Риэладрида Маравина. Конечно, из дворца в день взятия пропала целая куча драгоценностей, так потом нигде и не всплывших (немудрено!), так что никакой гарантии того, что эта пряжка действительно принадлежит ему, не было. И всё же это было материальное свидетельство, а отметать сразу несколько доводов - опять же признак слабости. Ну что ж...
- Ну что ж... - проговорила советница. - Не могу обещать вам, что Иссандэ Маравин действительно прибудет ко двору по завершении своего испытания: я за это не отвечаю. Мы, разумеется, отправим прошение в Башню, но прикажут ли они Иссандэ Седай прибыть в Кайриэн, или же пригласят в Башню для встречи с ней вас, юноша - я не знаю. Единственное, чем мы можем вам поспособствовать - это приложить к прошению ваше письмо, адресованное Иссандэ Маравин или самой Престол Амерлин, на ваше усмотрение. - Она жёстко взглянула на того, кто объявлял себя принцем Риэладридом. - Не могу сказать, что ваши доводы безупречны, молодой человек. Но сегодня...
Она взяла парня за руку и вложила брошь ему в ладонь. А потом, ухватив его руку за запястье, подняла её над его головой - словно объявляя победителя на сельских кулачных боях. Золото пряжки маслянисто сверкнуло в пальцах Риэладрида.
- Сегодня, господа, - провозгласила она, обернувшись к толпе, - праздничный день. Столы накрыты, угощения поданы, разлито по кубкам вино, и поводом ко всему этому - визит нашей прекрасной гостьи, Её Высочества Лауренсии сур Пейндраг Ньеве, по случаю её обручения с Риэладридом Маравином. Так не будем же портить празднество! - "Сильнее, чем мы его уже испортили этим безобразным спором...".
- Сегодня, - возвысила голос Дийне, почти незаметно для невнимательного уха выделив слово "сегодня", как будто намекая на то, что завтра-послезавтра всё может сложиться и совсем по-другому, - мы приветствуем этого юношу при дворе Кайриэна как Риэладрида Маравина, чудесным образом вернувшегося к нам наследника Дома Маравин! Слава Кайриэну!
Сперва неуверенно, а потом громче в толпе зазвучали одобрительные хлопки, способные как перерасти в шквал восторга, так и увянуть на корню. Не выпуская руки Риэладрида, Дийне обернулась к менестрелям.
- А вот теперь, - с лёгкой улыбкой проговорила советница, - музыку, Ландрид!

На этот раз Верховный Престол Дома Тородред повернулся к Айз Седай сразу. Слушая слова принца, который начал свой рассказ, лишь вполуха, он сначала нахмурился, а затем улыбнулся. Впрочем, улыбка была явно наигранной.
- Вы предпочли бы, чтобы в этом зале было больше моих людей, Айз Седай? - учтиво поинтересовался он. Голос его звучал не иронично и не шутливо. Не было в его тоне угрозы, даже наоборот, звучал он вполне нейтрально.
- О, я бы определенно не была противницей этому, - ответила Тарна, посмотрев на Дартрейна и улыбнувшись.
Айз Седай не умеют врать. Они не могут говорить неправду. Но и понять, что же сказали они на самом деле в этот момент всегда является определенной проблемой. Тарна Шоран действительно была бы не прочь посмотреть на его людей, но лишь с одной целью - врага надо знать в лицо.
А события в бальном зале начали стремительно меняться. Сцена, которая уже давно вышла за все возможные рамки приличия, неожиданно закончилась. По крайней мере так показалась некоторым гостям. Тарна же облегченно вздохнула про себя и решила, что разговоров в Кайриэне хватит на много лет вперед. А ведь это было только начало. Маравин и его невеста явно подходили друг к другу. Юноша, такой романтичный и переживший настоящую трагедию, способный достучаться до толпы кайриэнцев; и умная и уверенная в себе майенская принцесса. Такие захватывают трон, вот только кто из этих двоих будет править на самом деле? Этот вопрос Тарне показался особенно интересным и даже позабавил ее. Совсем чуть-чуть. Она не хотела отвлекаться от своего собеседника и того, что говорили и делали в центре всеобщего внимания. Тем более, что Маравин сделал следующий ход, и как показалось Зеленой, смог подловить Дийне Седай. Она пошла на попятную, не желая превращать все в отвратительный скандал и дала возможность юнцу припереть короля к стенке. Он попросил благословить свой будущий брак. "Мальчишка не так прост", - подумала Тарна и поняла, что не уверена, что в этом браке всем руководить будет жена. Ей даже показалось, что все этими двумя было разыграно как по нотам. А всем остальным отвели роль статистов.