Нет, конечно, леди Сайган подозревала, что отцу не понравится её поведение на балу у лорда Осилина, но чтобы настолько... Верховный престол, прослышав о внимании, оказанном его дочерью бастарду опального Тородреда, пришёл в самую настоящую ярость. Разумеется, расстояние, отделявшее столицу от особняка лорда Эдмира, сильно приукрасило дошедшие слухи. История о том, как дочь одного из самых влиятельных вельмож Кайриэна отнеслась к незаконнорожденному, как к равному, хоть и не могла серьёзно подмочить репутацию леди Биливере (в конце концов, ничего особенно предосудительного она себе тогда не позволила), однако же, всерьёз озаботила её высокопоставленного отца. Не хватало ещё, чтобы дочь, всегда отличавшаяся благоразумием, внезапно стала брать пример со старшего брата, добавляя родителям хлопот своими издевательскими выходками!
Сама же виновница переполоха была случившимся крайне раздосадована. Нет, о времени, проведённом в компании Торама, леди Сайган нисколько не жалела. Наоборот, ловила себя на мысли, что, сложить Узор, с удовольствием бы согласилась на очередной танец. Только вот являться причиной родительского гнева ей совершенно не понравилось. Кажется, теперь она куда лучше понимала Алвина, предпочитавшего проводить в родительском доме как можно меньше времени. Особенно не понравилась Биливере отцовская угроза и вовсе запретить ей выезжать без сопровождения, если и впредь будет позволять себе нечто подобное.
Чтобы не усугублять и без того не самое завидное положение, леди Сайган постаралась как можно достовернее изобразить дочернюю покорность, пообещав больше не давать поводов для родительского гнева, и удалилась в свою комнату. В том, что лорд Дэрингайл поверил в искренность раскаяния дочери, Биливере сомневалась. Однако же, в одном Верховный престол Дома Сайган мог быть уверен: при следующей встрече с Торамом Дэганом она будет так осторожна и осмотрительна, что ни один шпион, даже самый искушённый, не сможет донести отцу ничего, заслуживающего осуждения.
Но всё-таки терпеть нотации, словно она всё ещё была пятилетней непоседой, было унизительно! От досады Биливере запустила в стену небольшой серебряный кубок, который задумчиво вертела в руках, лишь чудом не попав в совершенно неожиданно появившегося на пороге брата.
- О, родной, прости, я случайно, - совершенно искренне простонала леди Сайган, тут же вставая со своего ложа, чтобы обнять Алвина. Вот кто точно не станет её журить!

- Я бы ответила "ты даже не представляешь, как", но ты-то как раз и представляешь, - скривилась Биливере, нехотя размыкая объятия.
Как она и предполагала, старший брат не стал вести себя, как разгневанный папенька. Не отчитывал, не взывал к семейной гордости прямо с порога, не напоминал о том, что ей ещё выходить замуж. Впрочем, приезду брата леди Сайган радовалась не только по этой причине.
- Отец сказал, что ещё одна такая выходка - и из дома я буду выезжать только в твоём сопровождении, - пожаловалась она. Перспектива появляться где бы то ни было исключительно под руку с братом Биливере не тяготила, однако же, стеснять его необходимостью следить за сестрой, не хотелось. Они и без отцовской указки придумают, как им лучше провести время вместе. Тогда, когда сами того пожелают.
Не разуваясь, леди Сайган снова забралась на мягкое ложе, поближе к стене, жестом предлагая Алвину последовать её примеру. Раньше под пологом застеленной голубым шёлком кровати брат с сестрой частенько устраивали свои "частные" вечеринки, поглощая сласти и делясь детскими секретами. Со временем многое изменилось. Секреты уже не были столь невинны, однако же, старший брат до сих пор оставался единственным, кому Биливере могла доверять безоговорочно. Так же, как и пожаловаться на родительский произвол.
- О, Создатель! Алвин, это был всего лишь танец! На виду у нескольких десятков людей. Что теперь, если отец лелеет планы посадить меня на Солнечный трон, то я даже этого себе позволить не могу? - в сердцах воскликнула Биливере, ожидая услышать в ответ слова утешения.

Уже вознамерившаяся было простонать что-нибудь из серии "О, нет, Алвин, и ты туда же!", Биливере прикусила язык, и причиной тому были отнюдь не наставительные нотки, послышавшиеся в голосе брата. Догадывался ли об этом или нет, лорд Сайган умудрился задать именно тот вопрос, на который его сестра не могла найти ответа с самого злополучного бала. И это лишний раз доказывало, насколько хорошо знал Алвин свою сестрицу. Во всяком случае, лучше, чем отец, видимо, больше всего на свете боявшийся заполучить в дополнение к избегавшему женитьбы сыну ещё и непокорную дочь.
- Он танцует лучше, чем все, с кем мне случалось вставать в пару... - Не привыкшая врать брату, Биливере ответила на тот вопрос, ответ на который был ей хотя бы известен. По крайней мере, она верила в то, что говорила. Разумеется, вспомнить всех, кому доводилось протягивать руку в ответ на приглашение на танец, леди Сайган не смогла бы. Однако же, сейчас ей казалось, что никто не вёл её так уверенно по бальному залу, как делал это Торам Дэган.
Вслед за этим воспоминанием перед внутренним взором леди Сайган предстало лицо бастарда. Назвать его однозначно красивым Биливере не смогла бы, но всё же... Было в этих чертах что-то неуловимое, что заставляло воскрешать в памяти его образ снова и снова. Или же всему виной качества отменного танцора и безукоризненные манеры, разительно отличавшие побочного сына старика Тородреда от высокородных лордов?
- Скажи, Алвин, если бы... Когда ты всё-таки женишься... Как... как ты будешь относиться к своей жене? - Раньше они никогда не говорили о подобных вещах. Тема женитьбы младшего Сайгана поднималась лишь в шуточной форме, иначе, как в случае с отцом, разговор мог окончиться серьёзной ссорой. Однако же сейчас Биливере задала этот вопрос, будучи уверенной, что Алвин поймёт. В этот момент ей двигало отнюдь не праздное любопытство и даже не беспокойство за будущее их Дома. Вплоть до сегодняшнего дня воспринимавшая замужество, как обязательный и необременительный залог собственного благополучия, Биливере впервые задумалась, какова на самом деле будет жизнь рядом с совершенно чужим мужчиной. Даже если этим мужчиной волею Создателя окажется сам король. Спросить о чём-то подобном она могла лишь не только любящего, но и куда более опытного брата.

Заметив, как напрягся Алвин, Биливере поначалу испугалась, что разозлила его. Однако же, его слова рассеяли сомнения леди Сайган. Голос брата был ровным и спокойным, только вот, кажется, ответил он не на то, о чём она спрашивала.
Касательно истории пятилетней давности Биливере была осведомлена крайне скудно. Знала только, что Алвин тогда был очень привязан к своей любовнице, но что происхождение её было совершенно неприемлемым для Дома Сайган. Говорить на эту тему не стремились ни родители, ни брат, и Биливере сама никогда не лезла с расспросами, догадываясь, что ничего хорошего из этого не выйдет. И сейчас спрашивала не о таинственной женщине, по которой брат, судя по всему, тосковал до сих пор, а о совсем другой, знатной и одобренной отцом и столичным светом. Совершенно чужой и не нужной. Такой, какой она и сама станет для своего будущего мужа, кем бы он в итоге ни оказался. Странно, и почему эти мысли не приходили ей в голову раньше, до танца с Торамом Дэганом?
- Я... я не про ту, - отчего-то ужасно смущаясь, уточнила Биливере, осторожно накрывая ладонь Алвина своей, будто упреждая от поспешных выводов и решений. - Я про ту, на которой ты действительно женишься. Она же... она же будет совершенно чужой. Как ты сможешь сделать её счастливой, если даже не знаешь, кто она? Как сможет сделать меня счастливым тот, кто не знает меня?
На этих словах в памяти снова всплыло лицо Торама, и Биливере, смутившись ещё больше, потупила взор. Отчего-то казалось, что, доведись ей выходить замуж за кого-нибудь, похожего на бастарда лорда Тородреда, она бы сейчас не мучила брата подобными расспросами.

По резкому тону Алвина Биливере поняла, что и правда коснулась слишком болезненной темы. Сама ещё не ведавшая потерь, она не могла понять всей глубины его несчастья, однако же, от осознания, что самому близкому человеку на свете больно, сжималось сердце. От извинений останавливала лишь боязнь разбередить его душевную рану ещё больше.
- Как думаешь... Его Величество, он... он будет думать так же, как и ты? - с несвойственной ей обычно робостью снова спросила Биливере. Эмон су Геленир был старше своей предполагаемой невесты на целых одиннадцать лет (почти старик по меркам только-только вступившей в пору цветения леди Сайган), кто знает, захочет ли он, как и Алвин, искать компромиссы и налаживать мирное сосуществование? Следом за этим пришли мысли о том, что главной её обязанностью, стань она и правда королевой, будет обеспечить дом Геленир наследниками. Почему-то раньше Биливере сразу представляла себя не просто королевой и женой, но и матерью парочки премиленьких карапузов. О том, что для этого нужно было заниматься тем, что она в достатке лицезрела на праздновании Дня Свободы в доме у брата, леди Сайган почему-то не задумывалась. А теперь вот впервые почувствовала неуверенность вкупе со страхом. Почему-то от представления себя на коленях у Его Величества, а не у обходительного Лекима или даже у Торама (при воспоминании о последнем Биливере опять смущённо покраснела, будто брат мог сейчас прочесть её мысли) по коже пробежал озноб.
- Алвин, что мне делать? - прямо спросила она, будто младший лорд Сайган и правда знал ответы на все вопросы.

- Хочу, - сразу же откликнулась Биливере. Поразительно, как беспечна и недальновидна она была до этого дня. Или это близость короны так ослепила, что за её блеском леди Сайган не потрудилась задуматься, с каким человеком придётся делить Солнечный трон. Хотя, скорее всего, косвенно в таком поведении были виноваты и Алвин с отцом. Привыкнув, что, случись что, всегда можно рассчитывать на их поддержку, Биливере всё чаще позволяла себе задумываться о последствиях лишь после того, как что-нибудь случится. Практика, надо признаться, весьма опасная, если она и впредь желает поступать так, как хочет.
- А что я могу себе позволить? - без обиняков задала она очередной вопрос, волновавший её с самого возвращения в столицу. - Сколько было благородных леди на Дне Свободы в твоём доме? И сколько из них приехали с ведома своих мужей?
Не то чтобы леди Сайган так уж сильно тосковала по увиденному, хотя, что уж скрывать, ощущения, испытанные на вилле брата, пришлись ей по душе. В конце концов, выход можно найти всегда, однако же, чем меньше приходится таиться, тем проще остаться с незапятнанной репутацией. "Интересно, а что сказал бы Торам, узнай он про Лекима и того мужчину в маске?" Мысль эта показалась Биливере едва ли не более удивительной, чем размышления о необходимости разделить ложе с престарелым королём. В конце-концов, разве может какой-то бастард осуждать досуг дочери самого Верховного судьи? Однако же отчего-то Биливере понимала, что огорчилась бы, если бы незаконный сын лорда Тородреда посчитал её поведение недостойным.
- Сколько девиц отправляются под венец и правда нетронутыми? - внезапно спросила она, изворачиваясь в объятиях Алвина, чтобы поймать его взгляд, будто и правда думала, что лорд Сайган осведомлён об альковной жизни кайриэнской знати настолько хорошо.

По сути, Алвин сейчас не сказал ничего нового. Умом Биливере понимала, что брат не может предугадать того, как в итоге сплетётся его или её узор, не скажет, какой нрав будет у уготованного сестре супруга. Знала только, что в обиду не даст и сделает всё, от него зависящее, чтобы леди Сайган ничего не грозило. Впутываться в неприятности, открыто выказывая благосклонность незаконным отпрыскам опальных Домов, было при таком раскладе верхом неблагодарности.
- Папа с мамой, кажется, и правда довольны друг другом... Думаешь, у нас получится так же? - протянула Биливере, снова поёрзав в объятиях брата, чтобы поудобнее устроиться у него на груди. Сложно сказать, была причиной мира и согласия в семье Сайганов пресловутая Игра Домов, или же Верховный престол и его супруга и правда жили душа в душу, но их младшая дочь не могла припомнить ни единой ссоры между родителями. Ни разу на её памяти отец не повышал голоса на мать, на разу она не видела леди Арил в слезах. Привыкнув к подобному, Биливере до недавнего момента и помыслить не могла, что в других семьях бывает иначе.
- А что тебе сказал отец? Он всё ещё сердится? Ты сегодня приехал, не подозревая о моей выходке, или это наш папенька выдернул тебя с виллы, чтобы ты "повлиял на моё несносное поведение"? - Эти вопросы, по мнению самой Биливере, были куда проще, чем те, которыми она засыпала Алвина ранее. По крайней мере, на них можно было дать однозначный ответ. Допытываться о том, о чём вряд ли знал кто бы то ни было, кроме Создателя, смысла не было - только растравлять столь некстати возникшие страхи и сомнения. Да и резкость, с которой Алвин отреагировал на серьёзные вопросы относительно уже собственного брака, заставляла значительно поумерить любопытство. Получавшая удовольствие от чужих страданий, Биливере, как ни странно, очень трепетно относилась к тому, что касалось душевного комфорта старшего брата.

Отредактировано Биливере Сайган (2013-09-25 13:25:48)

Не знай леди Сайган своего брата, наверняка приняла бы его слова за дежурную отговорку. "Делай всё без последствий" - негласный девиз не только их Дома, но и каждого кайриэнина, обладающего мало-мальски достойным происхождением. Придерживался ли этого правила Торам Дэган - вот главный вопрос, занимавший Биливере вот уже несколько дней. Если да, то и правда, возможно, они смогут видеться и дальше. Только вот, так ли это ей нужно, как казалось буквально минуту назад, при воспоминании о так раздосадовавшем отца танце? В любом случае, поддержка Алвина значила для леди Сайган очень многое. Именно она как позволяла пуститься в ту или иную авантюру, так и останавливала от особенно опрометчивых поступков, ведь, как совершенно справедливо заметил брат, последствия могли оказаться губительными для всей их семьи.
- Прости, если расстроила, - тихо попросила Биливере, сама толком не зная, за что извиняется. Почувствовав, что эгоистичным любопытством разбередила переживания глубоко личные, она теперь хотела загладить свою вину. Странно, но от того, что Алвин не спешил посвящать сестру в собственные любовные тайны, обидно не было. Уверенность в том, что лорд Сайган ничего не сделает во вред своей дорогой сестрице была так велика, что не хотелось ни дуться, ни тем более выпытывать дальше. Только отплатить той же монетой, проявив заботу и душевную теплоту в ответ.
- Я буду осторожной, даю слово, - обещала Биливере, в который раз оборачиваясь к брату, чтобы провести ладонью по его щеке. Слава Создателю, Алвин не стал требовать, чтобы она отказалась даже от мысли о новой встрече с таинственным Торамом. - И сделаю всё возможное, чтобы тебе не пришлось за меня переживать.