Такая игра ждет Вас на нашем форуме, друзья... Если вы думаете, что ролевые давно перестали вдохновлять и заставлять вас плакать от пережитого, то спешим уверить в обратном... (продолжение под спойлером)
Он бежал, наступая на твердую поверхность старых канализационных труб. Эхо шагов разносилось по длинному, казалось бесконечному пути, ведущему на другую сторону реки. «Счастье, оно так близко». Не останавливаться, только вперед, стараясь оставить прошлое далеко позади. Себя заставляли не оборачиваться. Достаточно замедлить шаг, что бы начать сомневаться в своем выборе и повернуть назад, ради одного единственного человека. «Мне стоит только дотянуться рукой». Он увидел, как дрогнула во взгляде, холодная сталь. Сколь теплыми стали серые льды, превращаясь в открытый океан. Слово способно исцелять, но так же сильно ранить. «Друг, прости меня... за то, что вынужден был сказать». Бег стал более стремительным, стены сжимались вокруг, изнутри давило отчаянием. «Прости за то, что тебе снова приходится переживать». Несколько долгих минут перед тем, как через потолок старого тоннеля, стали прорываться серебристые лучи света. Внутри них, яркими звездами, сверкали мелкие капли идущего дождя. «Просто живи. Сражайся до самого конца, за свободу, за своё счастье, за своих близких... будь собой, и никогда не сдавайся». Тяжелая дверь сорвалась с петель, проржавевший металл поддался, отпуская в объятия грозы. Вперед вела долгая дорога, а где-то далеко горели теплые огни. «Я скоро... приду домой».
- Пап. - Звонкий голосок, маленькой девочки, которой всего десять или девять лет. Выбежав в коридор, обнимая свою любимую игрушку, она быстро осмотрелась по сторонам своими внимательными серыми глазами. Черные длинные волосы собраны в тугой хвостик и блестят серебром на свету. – Паааап! – Уже более раздраженно протянула малышка, наконец-то находя своего отца в другой комнате, где тихо играла музыка. Алан не молод, пережитое оставило седину на его коротких, вечно взъерошенных волосах. Движения были усталыми, немного тяжелыми. Сердце сжималось от вины, понимая собственных, совершенных некогда ошибок, которые уже невозможно исправить. Грызло странное чувство, которое пришло именно сейчас, напоминая о последствиях, своего выбора.
- Да, милая? – С добродушной улыбкой произнес Алан, не отвлекаясь от коробки, наполненной вещами. Руки сами тянулись разбирать одежду, что бы как-то отвлечься от неприятных мыслей. По счастью, рядом всегда была маленькая дочь, ради которой стоило жить, а со стороны кровати, одиноко стоя на полке, наблюдала за своей семьей Саманта. В коричневой рамке, от неё осталась только фотография.
- Пап. – Виновато начала девочка, подходя ближе и тыкаясь носом в бок своего отца, вовсе скрыла несчастное личико за одеждой. - Я потеряла коробку с твоими носками.
Не сдержав смеха, Алан прижал к себе маленькую дочку, растрепав ей волосы. Он постоянно терял пару к своим носкам, а в несчастную коробку закинул то, что смог найти среди общего бардака при столь быстром сборе вещей.
- Ну, теперь твой папочка будет ходить босиком, не вижу ничего страшного. – Пожал плечами Алан, посмотрев на уже повеселевшую Хилари. Затем хитро подмигнул и немного игриво добавил. - Либо он наденет твои.
- Нууу! – Сразу надули губки в ответ, стукнув любимого папочку игрушкой несколько раз, таким образом, выражая своё наигранное недовольство. Пришлось закрываться руками, дабы избежать жестоких нападений плюшевого тигра.
- Да шучу я, шучу! – Поспешно произнес Алан, отмахиваясь от грозного зверя. Хилари пинала не долго, вскоре она состроила довольную мордочку и мило смотрела на отца, что забеспокоился о состоянии малышки. - Хочешь есть? С этим переездом даже покормить тебя нормально не успел. – Девочка поспешно кивнула в ответ, она бы с радостью сделала себе что-то поесть, но почти ничего не может найти среди большого количества коробок. Отец сам не мог вспомнить, куда именно успел положить первый пакет из магазина, он так спешил разгрузить вещи, что забыл про остальные мелочи. - Поищи печенье на кухне, в одном из ящиков. Там еще яблоко было, недалеко от холодильника.
- Ага! – Малышка поспешно кивнула, убегая на кухню. Перебирая каждое темное местечко, где могла спрятаться вкусная еда, она наконец-то нашла хрустящее печенье. – Пап. – Недолго отец пробыл в тишине, Хилари принесла тарелку, наполненную сладостями и два стакана сока. Она заметила, что Алан выглядит немного грустным, потому была рада, когда увидела благодарную улыбку на его лице. - Когда мы перестанем переезжать? – Осторожно спросила малышка, после небольшой паузы.
Отец подавился соком, посчитав вопрос неожиданным. Он надеялся, что больше его никогда не станут об этом спрашивать. - Если бы я знал. – Увидев разочарование на лице Хилари, он крепко обнял её, стараясь приободрить. - Не волнуйся, все еще образуется.
Послышался настойчивый стук в дверь, со стороны улицы. Алан удивленно вскинул бровь, никто не должен приходить к ним столь поздно. Волнение распространилось по всему телу неприятным напряжением, появилось дурное предчувствие. Сосредоточенность во взгляде отца не заметили, потому малышка, будучи по жизни большим оптимистом, сразу обрадовалась гостям. - Дядя Эл? – Удивленно сказал она, смотря на дверь, затем радостно повторила. – Наверняка Дядя Эл! Он принес конфетки!
Каждый раз, сотрудники компании приходили с какими-нибудь подарками для ребенка. Решение было принято, что бы не травмировать малышку, рассказывая ей о потерянном старшем брате. Она не должна знать эту историю, иначе слишком многое измениться, а обычная счастливая жизнь станет обманом, результатом чей-то жертвы. Отец понимал свою ошибку, такой шаг стал для него тяжелым и болезненным... ему пришлось отвергнуть сына, который столь многое сделал для них. Каждый раз, смотря на фотографию своей покойной жены, Алан видит разочарование в её глазах. «Прости, Саманта... но мог ли я поступить иначе?»
- Ясно. – Вздохнул отец с усмешкой, поворачиваясь к довольной дочери. - Тебе не Дядя Эл нравится, тебе его гостинца нравятся.
Стоило только закончить предложение, как Хилари яростно воскликнув: «Неправда!», снова использовала своего плюшевого тигра для внезапного нападения.
- Ладно, ладно. – Успокоил её отец, приподнимая и разворачивая к выходу. - Наверх иди, я с Элом поговорю сначала по делам, а потом тебя позову. Чаепитие устроим, ладно?
Довольно пропищав, радостно прыгая, Хилари побежала по лестнице на второй этаж, собираясь разобрать свои игрушки в комнате. Она была послушной и веселой, доверяла своему отцу, а он никогда её не подводил. Посмотрев вслед своей дочери, Алан с тяжелым вздохом, стал подходить к дверям.
Он стоял под козырьком крыши, в окружении ледяных капель дождя. «Зачем я здесь?» Молния озарила темную улицу, затем гром сотряс дрожащие окна. Странное ощущение пустоты внутри, словно ничего не изменилось. Он потратил свою жизнь, вырванную из стальной клетки только для того, что бы найти своих родных. Почему оказавшись перед дверью, за которой находилась цель всего своего существования, Блэкреал не чувствует радости, счастья или покоя? Страх охватывает изнутри, когда рука тянется к дверной ручке. Сердце забилось быстрее, пальцы уже коснулись двери, но через мгновение, резко опустились. «Я помню…» Пелена спала, дав полную картину прошлого, а осознание несправедливости, стало внутренней болью. Взгляд становился все более глубоким, задумчивым и одновременно отрешенным. Рука опустилась, отдаляясь от двери.
Ради этого я пришел сюда? Узнать причину... попытаться исправить ошибки или смириться с неизбежным. Отец, ты бросил меня. Оставил меня страдать в одиночестве, решив начать новую жизнь. Почему? Сколь многое, я сделал для вас... скольким пожертвовал ради вас... моя жизнь, была ничем без вас... почему ты решил забыть меня? Почему ты заставил меня медленно умирать? Просто дай мне ответ, дай мне шанс простить тебя. Дай мне шанс простить себя.
Кулак с грохотом опустился на дверь, затем еще несколько раз. Эмоции... если бы Блэкреал мог их передать. Обреченность, она заполняла каждый уголок, умирающего сознания. Оно сражалось, на протяжении долгих лет, стараясь сохранить свою человечность и личность. Результат был предрешен с самого начала, однако Роун оттягивал неизбежный конец, ради своих родных. От него ничего не останется, только пустая оболочка, которую куда проще умертвить... чем наблюдать за созданием, потерявшим волю... и свою душу.
Дверь покачнулась, она медленно открылась, показывая за собой обеспокоенное лицо Алана. Уставший отец, осмотрел незнакомца, который скрывал своё лицо под капюшоном и не сразу признал того, кого он меньше всего хотел увидеть. Скрытый взгляд, равнодушно смотрел на своего отца, отражая лишь холод и некоторое безразличие.
- Блэйк! – С ужасом прошептал Алан, пытаясь закрыть дверь, но твердая рука легла на неё с другой стороны, с легкостью открывая полностью. Сын без особых усилий вошел внутрь дома, который мало интересовал своим окружением. Перед Блэкреалом стоял напуганный отец, что часто дыша от переполняющего сердце страха и волнения за свою дочь, с трудом сохранял благоразумие. «Он не должен быть здесь, они должны были нас защищать от него». Что бы немного успокоится, пришлось медленно вздохнуть и тихо выдохнуть, Алану не следует делать резких движений или каким-то образом провоцировать на решительные действия. Надо только дождаться момента, когда сюда смогут прийти люди из компании... он не мог знать, что именно по их словам, сюда был направлен Роун... и никто не придет.
- Не рад меня видеть. – Печально произнес Блэкреал, горько усмехнувшись... он всё больше замечал, что стал изгоем, даже в своей семье. «Ты боишься меня... я больше не твой сын, верно?» Подняв холодный взгляд, Роун внимательно посмотрел на отца, с грустью подумав: «Да, именно так». Внутренняя боль переходила возможную грань, она перестала беспокоить, каким-то образом ощущаться или правильно восприниматься. Приходило безразличие, понимание собственной никчемности, прожитой за зря жизни. Для кого он старался? Для того, кто никогда не оценит. Своя семья, свои родители, самые близкие люди отвернулись... за что? Почему мир отнесся к нему так жестоко, сделав самоотверженность и самопожертвование, самым глупым поступком. Блэкреал понимал, но в тот же момент ненавидел, презирал... эти сильные эмоции проникали внутрь, оставляя тебя без сердца. – Где Хилари, отец?
Сколь сильно последнее слово резало уши, оно отпугивало, создавая отвратительно ощущение. Алан любил своего сына, почему сейчас это происходит? Время изменило столь многое, смотря на Блэйка... в нем не видят того доброго мальчишку, который был настоящим героем в чужих глазах. Отец не мог заглянуть глубже, страх мешал ему сделать очевидный шаг... он боялся за свою дочь, которая сейчас тихо сидит у себя в комнате. Зачем она тебе? - Её здесь нет. – Шумно сглотнув, произнес Алан, заставляя себя не дергаться и не смотреть в сторону лестницы.
Блэкреал промолчал, не поднимая головы. После недолгой паузы, он тяжело произнес. - Ты врешь. – Девочка была здесь, но скорее всего где-то спряталась. Хотелось бы посмотреть, сколь сильно она изменилась за эти годы. С другой стороны, какой в этом смысл? Она даже не узнает своего брата. Она даже не знает, что он есть.
- Блэйк, пожалуйста. – Голос Алана дрогнул, он начинал терять самообладание. Ему хотелось спрятать Хилари, увести подальше отсюда. Броситься на второй этаж, в надежде, что за ним не последуют. «Когда же они приедут, ну же? Вы говорили, что здесь есть камеры. Вы не можете этого не видеть». Надо было хоть каким-то образом потянуть время, либо попросить Блэкреала уйти. В прошлый раз он покинул дом только потому, что на него напали... но даже тогда он был готов сорваться. Сейчас от него исходила молчаливая угроза, слова были слишком спокойны, даже равнодушны и это пугало гораздо больше, чем самый громкий крик. - Оставь нас. – Алан готов был умолять, если потребуется, однако это не потребуется. Если сюда пришли с определенной целью, то отец ничем не сможет помешать.
- Ты бросил меня. – Просьбу проигнорировали, став обвинять... хотя выражение глаз говорило о том, что скорее произносят факты, не желая воспринимать что-то другое или выслушивать оправдания. Алан понимал, чего хотят услышать, вспоминал собственные слова и внутренне корил себя за мерзкий поступок. У него не было иного выбора, но теперь приходится расплачиваться. Закрыв глаза и шумно вздохнув, он тихо прошептал.
- Я искал тебя…
- Ты предал меня. – Куда более резко ответил Блэкреал, заставляя отца вздрогнуть от холодного, сверкающего яростью, взгляда. Алану приходилось продолжать, он не хотел, что бы ситуация стала такой напряженной, но все ведет именно к этому. «Что они сделали с тобой мальчик, что они сделали...» Больно смотреть на собственного сына, который настолько сильно изменился, давно перестав быть собой. Необходимость, но почему так случилось именно с ними? Почему их история не могла закончиться, как любая сказка?
- Я хотел, что бы дочь была счастлива.
- Я продал свою жизнь ради вашего «счастья». – Раздражение чувствовалось в голосе, Блэкреал начинал терять терпение. Он пытался найти хоть что-то во взгляде отца, постараться зацепиться за слова, которые заставят боль исчезнуть, но ничего... становилось только хуже. С каждой минутой, Роун всё больше понимал, он больше не хотел сражаться за то, что у него никогда не было.
- Мы были счастливы, пока ты не вернулся. – Вырвались слова, которые стали ошибкой. Алан увидел это в глазах своего сына, он не должен был этого говорить. Дыхание прервалось, ведь он сказал правду. Хилари жила и радовалась до тех самых пор, пока не вернулся Блэйк... после этого вмешались люди из компании, превращая всю жизнь в сплошную ложь для ребенка. Отца не волновали собственные переживания, он мог бы жить ради своей дочери, стараясь ничего ей не говорить... но с появлением сына, всё разрушилось. Алан был счастлив, но не узнал тогда, своего ребенка и осознал ошибку, за которую придется очень дорого заплатить. - Блэйк, пойми... я ничего не мог сделать. Я пытался добраться до тебя, но я не смог... Ты уже не тот... ты просто... ты... – Начав запинаться, Алан прервался. Не получилось сказать слово «не человек», в глубине души отец понимал, что это не так. Он до сих пор любит своего сына, но не может отрицать его опасность. Блэкреал замкнулся в себе, уже ничего не исправить, события сыграли против них. Алан ничего не изменит и может лишь проклинать себя.
- Я твой сын. – В последний раз, голос Блэкреала показал эмоции, столь неуловимые, но столь сильные, что отец понимал всю душевную боль с одного слова. - Я тот, из-за кого ты смог подняться на ноги. Я тот, кто пожертвовал собой, ради ваших жизней. – Смотря на отца, Роун чувствовал, что отчаяние медленно уходит, вместе со всем остальным. Становиться легче, немного свободнее, а мысли отпускает. Он устал сражаться, пусть будет, что будет... На протяжении долго времени, Блэкреал старался никогда не ошибаться, старался поступать правильно и следовать принципам, моральным качествам... но именно сейчас, после всего пережитого... ему захотелось совершить ошибку. - Когда я вернулся, мне хотелось, что бы вы приняли своего сына, помнили и любили, несмотря ни на что. Я же стал для вас тенью, которая со временем исчезнет. Вы оба забыли меня.
- Блэйк... – Отцу нечего сказать, его сын говорил так же, как несколько лет назад перед расставанием. Этого не должно было произойти, зачем он отпустил его? Бесполезно вдаваться в воспоминания, Алан уже жалел об этом... и продолжает страдать от последствий выбора. - Я хотел бы всё вернуть назад, Блэйк.
«Я не смог простить тебя... а вместе с тем, никогда не прощу себя».
Острые когти ненависти, проникали в душу, разрывая старые раны. Кровь стала болью, а оторванные куски, недостающей частичкой. Закрыв глаза, можно было ощутить собственный страх, перед тем, как потерять себя. Блэйк ощутит радость... ведь он наконец-то сможет отдохнуть и не один.
- Если уйду я... – Теплая улыбка наползла на лицо, выражая полное спокойствие. - Вы уйдете со мной.
- Чт... нет! – Он двинулся вперед, на отступающего Алана, который только сейчас осознал смысл сказанного. В глазах сына не было видно ничего, кроме безразличия. Ему действительно было всё равно, что он собирается совершить... за какие-то мгновения, он словно потерял самого себя. - Блэйк, нет!
Они прошли рядом с лестницей, Алан сохранял почтительное расстояние, стараясь увести Блэкреала из дома. «Они не придут...» Отец осознал, что их бросили ради какого-то эксперимента, явно связанного с построением личности. У них наверняка, попусту закончилось терпение, они решили дать возможность Роуну встретиться со своей семьей. Даже зная результат, возможный риск, компания не станет вмешиваться, особенно на жилой территории. Блэкреал сделал несколько шагов рядом с лестницей, затем остановился и посмотрел наверх. Алан уловил взгляд, он мгновенно осознал, что Роун собирается отправиться к дочери, но не мог этого позволить. Не видя иного выхода, отец кинулся к своему сыну. Первый удар пришелся по лицу, едва не свернув челюсть. Блэкреал не старался, пытаясь всего лишь оттолкнуть отца. Больше всего интересовал ребенок, который прятался наверху уже долгое время, однако настойчивость человека поражала. Даже оказавшись на земле, когда пере глазами плыли черные пятна, отец все еще не давал сыну возможность подняться. – Блэйк! – Рявкнули на него, достаточно громко, что бы Хилари услышала. Она умная девочка, должна тихо посмотреть и убежать. Алан уже разговаривал с ней, он предполагал и постарался оставить возможный план действий, даже на такой случай. Блэкреал неохотно развернулся к отцу, которого перестал воспринимать, как нечто близкое или родное... он выполнял определенную задачу, которая была поставлена в самый последний момент. «Прости меня, Блэйк...» Алана приподняли над землей, грубо прижимая к стене за горло. Под капюшоном не было разумного взгляда, полная отрешенность, тем страшнее становилось от того, что без тени сомнений, Блэкреал отводит руку для удара. «Саманта, почему ты оставила нас? Без тебя... мы разрушили сами себя». Отец поднял взгляд, замечая за спиной Роуна свою дочь, которая с ужасом смотрела на происходящее. «Держись Хилари...» С жутким треском, рука пробила грудь, сминая под собою кости. Сердце не выдержало, она остановилось под таким давлением, а кровь полилась из открытой раны, окрашивая белую футболку в алый цвет. Мертвое тело отпустили, разжимая хватку на горле, спокойно наблюдая за тем, как оно падает на пол. Блэкреал видел, как девочка, со слезами на глаза смотрела на него, не издавая ни звука. Она быстро сбежала в свою комнату, стоило только Роуну развернуться.
Хилари не понимала, что происходит, она просто делала так, как некогда ей говорил отец. Сейчас, малышка даже не могла полностью осознать увиденное, для неё это стало шоком. Девочка с трудом сдерживала крик, рвущийся из груди. Она крепко держала в своих руках плюшевого тигренка, словно он давал какую-то поддержку, и старательно пыталась закрыть дверь на щеколду. Когда замок щелкнул, Хилари уже слышали шаги. Осмотрев комнату, она не нашла лучшего места, кроме как спрятаться под кровать, закрытую ящиками.
Ручка двери опустилась, но не поддалась. Несколько секунд полной тишины перед тем, как дверь с грохотом выбили ударом ноги. Девочка задержала дыхание, она боялась вздохнуть, даже моргнуть от того, что видела рядом чужой силуэт, оставляющий на ковре кровавый след. Блэкреал осматривался, но не видел поблизости девочку. Подойдя к шкафу, он потянул на себя дверцу, обнаружив свалку одежды. Развернувшись, Роун спокойно произнес.
- Хилари, выходи. – Следующая дверца шкафа была открыта и осмотрена. - Братик не сделает тебе больно.
Девочка едва не заплакала в голос, крепко сжав игрушку. Она зажмурилась, желая лишь того, что бы всё вокруг было плохим сном. Открыв глаза, малышка снова сдержалась, но слезы продолжали скользить по щекам. Увидев, что к ней приближаются, малышка не увидела иного выхода, кроме бегства. Вынырнув из-под кровати с противоположной от Блэкреала стороны, она выскользнула за дверь, поймав на себе чужой холодный взгляд.
Выбежав на лестницу, Хилари снова увидела отца, что лежал недвижимо на ковре, пропитанном кровью. Пробитая грудь с переломанными и загнутыми внутрь ребрами, выглядела устрашающе. Отведя взгляд, громко заплакав, малышка буквально сбежала с лестницы, добегая до главного входа. Зацепившись за ручки двери, она открыла дверь на улицу, откуда подул холодный ветер и внутрь дома залетели ледяные капли дождя. Девочка была напугана, она старалась выжить, а потому буря не сможет её остановить... только чужая рука. Вскрикнув, Хилари выронила игрушку, её оттянули обратно в комнату за ногу, отбрасывая к телу отца. Увидев побледневшее искорёженное тело, девочка снова закричала, не в силах более выносить подобного. Свет люстры заслонил силуэт мужчины, он несколько секунд смотрел на плачущего ребенка, затем поставил ногу на грудь маленькой девочки, начиная сдавливать ребра. Она пыталась выбраться, но когда ребра треснули, а кости продавились внутрь, легкие заполнила кровь. Захлебываясь от боли и алой жидкости, Хилари задрожала, её глаза закатались. Последнее, что они видели, была исчезающая мужская тень, после этого, свет стал ярче, пока не заполнил всё вокруг.
В игру срочно требуются представители кайриэнской знати, в особенности 
