Биливере как раз выбирала платья, в которых будет щеголять на грядущем празднестве Света, когда леди Арил, взволнованная сверх меры, сообщила дочери о том, что вытворил Алвин. После этого о нарядах младшая леди Сайган забыла надолго. Чуть ли не впервые в жизни она была полностью солидарна с родителями. Страшно представить, чем грозила всей семье подобная выходка. И это после того, как брат сам уговаривал быть осторожнее! Сложно сказать, что поначалу разозлило Биливере больше: то, что Алвин чуть не погиб, или то, что сам не следовал своим же советам.
От того, чтобы не ворваться к нему в покои с гневной отповедью, удержало лишь воспоминание о его поведении, когда в роли провинившегося чада выступала она сама. Хотя, положа руку на сердце, проступок Алвина не шёл ни в какое сравнение с её поведением на балу, даже вздумай Биливере открыто целоваться с бастардом при всех гостях. Ну, или по крайней мере ей так казалось.
Однако же, когда вышедшая от брата Предсказательница уверила взволнованное семейство в том, что наследнику Верховного престола не грозит смертельная опасность, негодование леди Сайган постепенно стало уступать место жалости. Перемене этой способствовал также и возрастающий гнев главы семейства. Глядя на то, как рвёт и мечет лорд Дэрингайл, Биливере понимала, что её претензии, сколь бы она ни старалась, всё равно не сравнятся по силе с отцовскими. Так не лучше ли поступить, как Алвин несколькими днями ранее, а именно, утешить и по возможности ободрить? Тем более, что после родительской отповеди брату и так будет не сладко.
В покои к Алвину она смогла проникнуть лишь на следующий день, после того, как Верховный судья покинул дом. Судя по всему, разговором с сыном лорд Дэрингайл остался крайне недоволен. Ещё бы! Зная характер обоих, Биливере нисколько не удивилась подобному исходу. Алвин, как и следовало ожидать, возлежал на постели, только на сей раз рядом не было ни сластей, ни вина. В комнате витал резкий запах каких-то трав, заставивший леди Сайган брезгливо поморщиться.
- И это ты просил меня быть осторожнее? - по возможности шутливо произнесла она фразу, вертевшуюся на языке с того самого момента, как в семье узнали о случившемся. Однако же, при виде повязки скрыть волнение за состояние Алвина Биливере не смогла. - Тебе больно? - с участием и откуда-то взявшейся робостью спросила она, почему-то не решаясь пройти дальше порога. Боялась то ли внезапного возвращения отца, строго настрого запретившего ей навещать брата и тем самым поощрять его поведение, то ли того, что сделает хуже одним своим присутствием.

- Отец запретил входить к тебе с иной целью, кроме как чтобы поменять повязку, принести еду или прочитать нравоучение. Сказал, чтобы мы не смели поощрять твоё безрассудное поведение, - будто извиняясь за то, что не сразу пришла проведать брата, ответила Биливере, тем не менее без дальнейших колебаний следуя приглашению и занимая указанное ей место. - Так что, если тебя спросят, скажешь, что я не проронила ни одного ласкового слова и отчитывала тебя не менее часа.
Однако, чуть приглядевшись к устроившемуся серди подушек брату, от шутливого тона леди Сайган не осталось и следа. Приблизившись, Биливере снова имела возможность убедиться, что гнев отца и слёзы матушки были вызваны не только недостойным поведением их неугомонного сына. Бледный, растрёпанный, явно испытывавший боль от малейшего неловкого движения, Алвин поразил сестру. Таким его видеть Биливере ещё не доводилось, а собственная беспомощность одновременно и пугала, и злила.
- Кровь и пепел, Алвин! - вполголоса воскликнула она, будто от громких звуков ему могло стать хуже. - Ты же так в могилу себя загонишь! Дался тебе этот треклятый Мастер Клинка!- Честно обещавшая себе не ругаться, Биливере и сама не заметила, ка почти точь-в-точь скопировала интонации совсем недавно причитавшей над сыном леди Арил. До этого момента и сестра, и мать явно почитали младшего Сайгана практически непобедимым. И тем страшнее оказалось увидеть его, как казалось женщинам, тяжело раненым.

Отредактировано Биливере Сайган (2013-09-25 22:33:24)

- Неисправимый, жестокий, безответственный мальчишка! - проговорила Биливере таким тоном, будто перечисляла достоинства, а не сетовала на недостатки. Сжала руку брата в ответ, а другой ладонью пригладила его растрепавшиеся волосы.
Она и правда не понимала. Если бы кто спросил её мнения, леди Сайган, не задумываясь, ответила бы, что слава Мастера Клинка не сдалась и даром. Наверное, куда дальновиднее было скрывать своё мастерство, а не трубить о нём чуть ли не на весь свет, становясь таким образом самой лакомой мишенью для бретёров всех мастей. И то, что мало кто сумеет справиться с их Алвином, если уж тому удалось стать обладателем меча с цаплей, служило весьма слабым утешением. Насколько была осведомлена Биливере, своей смертью такие люди умирали редко.
- И ты ещё будешь пенять мне на неосмотрительное поведение? Да по сравнению с тобой я просто паинька! - повторила она то, что сказала с порога. - Ты хоть представляешь, что теперь начнётся?
Вопрос, как это часто случалось с Биливере, означал несколько не то, что можно было подумать. В осведомлённости Алвина о результатах своих поступков можно было не сомневаться. Сестра спрашивала скорее о том, как он собирается разбираться с последствиями этой идиотской дуэли. Неужто и правда будет скрещивать меч со всяким, кто окажется настолько глуп, чтобы вызвать новоиспечёного Мастера Клинка на поединок? Только не сейчас, ведь рана, пусть и не смертельная, помешает ему биться в полную силу! От вновь нахлынувшего беспокойства Биливере чуть сильнее сжала ладонь брата.
- Может, тебе принести чего-нибудь? Засахаренных фруктов? Конфет? А то тут такой запах, будто тебя отравой поят, - снова сморщила носик леди Сайган, решив по мере своих сил облегчить Алвину причиняемые раной страдания.

- Порадуюсь, когда ты встанешь на ноги, - мрачно обещала Биливере, хотя, по заметно потеплевшему голосу было ясно, что на брата она уже не злится. Виной тому были и отведённый в сторону взгляд, свидетельствовавший о раскаянии, и просьба о молоке и сдобе. Если Алвин был в состоянии думать о еде и питье, значит, всё и правда не так уж плохо. - Ты бы себя видел! Краше в гроб кладут...
Последние слова прозвучали уже не осуждающе, а чуть ли ни как извинение за собственную несдержанность буквально несколько минут назад. Пообещав вернуться как можно скорее, леди Сайган отправилась выполнять просьбу больного брата.
Вопреки (а может быть, и благодаря) расхожей репутации жестокого повесы, слуги Алвина любили. Поэтому, узнав, для кого приказано собрать поднос, постарались исполнить всё как можно быстрее и лучше. Не прошло и десяти минут, как Биливере, толкнув ногой не плотно прикрытую дверь, вновь появилась на пороге сайгановых покоев.
- Сможешь приподняться ещё чуть повыше? - с сомнением спросила она, вспоминая, как кривился Алвин при прошлых попытках устроиться на своём ложе поудобнее. Когда же лорд Сайган наконец уселся настолько комфортно, насколько позволяло его нынешнее положение, сестра осторожно опустила ему на колени пришитый к мягкой подушке деревянный поднос, изготовленный специально для тех случаев, когда кто-либо из господ не мог по той или  иной причине спуститься в столовую.
- Не тяжело? - осведомилась Биливере, поднимая один из молочников и наполняя фарфоровую чашку парным молоком. - Ты со своим желанием прямо как угадал. Кухарка только что вернулась с рынка, - улыбнулась она и сразу же ответила на вопросительный взгляд брата, обращённый на второй кувшинчик:
- Ты же сказал, что тебе хочется. Вот я и подумала, что разбавленное вино не повредит, в отличие от обычного. Ну вот скажи, кому ещё так повезло с сестрой, как тебе, а?

- Неугомонный! - проворчала Биливере, снова занимая место на кровати, рядом с братом. Способность последнего шутить и наслаждаться столь обыденными вещами, как молоко и утренняя сдоба, окончательно её успокоили: значит, и правда ничего страшного, царапина... И потом, когда ещё представится случай почувствовать себя старше и мудрее? Ценившие возможность отбросить накладываемые Игрой маски рядом друг с другом, брат с сестрой порой были не прочь поиграть в иные игры. Например, как сейчас, когда Алвин был ну мальчишка мальчишкой, натворивший глупостей и теперь вынужденный расплачиваться за собственные безрассудные выходки. А Биливере внезапно становилась старшей и рассудительной, словно в один момент преодолевала шестилетнюю разницу в возрасте.
- Если ты способен ныть, что не попадёшь на праздник, значит, и правда можно сказать маме, что с тобой всё в порядке, - ухмыльнувшись, ответила сестра на сетования Алвина и аккуратно сняла поднос с его колен, чтобы тот невзначай не перевернул. - К несчастью, провести с тобой тут все дни, что будет длиться праздник, я не смогу. У меня пять новых платьев, сшитых к дню Света, да и родители сойдут с ума, если мы оба пропустим все официальные мероприятия по этому поводу. Но... - Биливере смерила Алвина заговорщическим взглядом, будто оценивала, достоин ли он пришедшей ей в голову идеи. - Если будешь паинькой, возможно, я смогу привести сюда тебе кого-нибудь, чтобы скрашивал часы одиночества, пока я буду одна отдуваться за нас двоих в Солнечном дворце. У тебя есть кто-нибудь на примете?

- Ага, не ноешь, как же... - ухмыльнулась Биливере, в который раз поднимаясь с места, чтобы подозвать кого-нибудь из слуг и отдать очередное приказание.
- А ты бы предпочёл, чтобы я всю жизнь просидела у твоей постели, поднося молоко и вино, да так и осталась старой девой? - в тон Алвину ответила она, облокачиваясь на одну из деревянных опор балдахина. - Вот буду веселиться все дни напролёт, а к тебе даже и не загляну, если вздумаешь на меня дуться - пригрозила Биливере, показав брату язык, совсем как в детстве, когда Алвин делал вид, что разобиделся на сестрицу.
Однако, его слова об упущенных возможностях неожиданно больно укололи леди Сайган. Во-первых, глупо было отрицать очевидное: без Алвина праздник Света будет не так радостен, как мог бы. А во-вторых, перспектива приглянуться Его Величеству, о которой нет-нет, да напоминал отец, отчего-то уже не так радовала только что опасавшуюся засидеться в девках Биливере. Поймав себе на мысли, что с куда большим удовольствием и правда провела бы эти дни у постели больного брата, а новыми платьями похвасталась бы перед... Но нет! В отличие от Алвина, его сестра собиралась сдержать данное несколько дней назад слово и не совершать опрометчивых поступков.
- А что до крепкозадых служанок... - поспешила она сменить тему, пока брат не заметил внезапного смущения. - Просить, как ты знаешь, я умею из рук вон плохо, но приказать вполне могу. Впрочем, думаю, и без приказов желающие найдутся.
Словно в подтверждение этих слов, на пороге возникла одна из прислужниц с тазом с тёплой водой. За ней маячила ещё одна, с умывальными и бритвенными принадлежностями.
- Ну, оставить тебя с этими, или позволишь мне помочь? - осведомилась она, на самом деле не собираясь оставлять сейчас брата за все сокровища мира.

Того, что вместе с прислугой захотят выпроводить и её, Биливере не ожидала. Алвин был единственным существом на всём белом свете, кому она, белоручка, привыкшая, что слуги делают за неё всё возможное, готова была чуть ли не ночную вазу подносить. И то, с какой лёгкостью брат отмахивался от её альтруистических порывов, больно ранило уязвлённое самолюбие не состоявшейся сиделки.
- Ах, позовёшь? - зашипела Биливере, зло сощурив глаза. - Я тебе не твои шлюхи, чтобы туда-сюда по хозяйскому звонку бегать!
Разозлившись не на шутку, леди Сайган в сердцах топнула ножкой, как всегда, когда что-то случалось не так, как она того желала, и, смерив старшего брата взглядом, красноречиво обвинявшим его в чёрной неблагодарности, буквально вылетела за дверь, предварительно пообещав ещё раз переступить порог этой комнаты только после того, как Солнечный престол займёт их конюший. Однако же, вопреки собственным угрозам, закрыв за собой дверь, никуда не ушла. Так и осталась стоять, прислонившись к косяку, чтобы, в случае чего позвать на помощь слуг. В способностях брата справиться с собственным туалетом самостоятельно Биливере сомневалась, даже не подозревая, что куда большую опасность представляла она сама, готовая впервые в жизни взять в руки лезвие для бритья.

Пропустив вперёд прислугу, чтобы та исполнила приказание лорда Сайгана, Биливере какое-то время медлила на пороге, сомневаясь, стоит ли ей входить вот так, сразу, или лучше выждать какое-то время, чтобы тот понял, как больно задел чувства сестры. В конце-концов, решив, что брат, со своей стороны, тоже может проявить завидное упрямство, и тогда дуться по разным комнатам придётся ещё долго, она всё-таки переступила злосчастный порог вопреки давешним заверениям.
- Неблагодарный поросёнок, - буркнула она, снова занимая место рядом с Алвином. - Ну, чего встали? Живо пошли вон! - Последнее относилось уже к замешкавшимся служанкам, которые, кажется, и вовсе не собирались оставлять госпожу наедине с братом.
Когда за девушками наконец закрылась дверь, Биливере в очередной раз придирчиво оглядела Алвина, словно проверяла, всё ли на месте, и не отрезал ли он себе ещё чего, пытаясь сам себя побрить.
- Ты так ругался, будто тебя тут убивал кто, - уже мягче добавила она. - Ну и, как я погляжу, обошлось не без потерь...
Хмыкнув ещё раз, леди Сайган протянула руку за оставшимся на столике полотенцем и стала аккуратно стирать остатки мыльной пены с алвинова подбородка.
- Весь изрезался, как будто и так мало в тебе дырок... - совсем беззлобно добавила она, откладывая тряпицу в сторону и снова проводя по щеке брата рукой. - Не хочешь извиниться?
Последние слова прозвучали чуть ли не просительно. Хоть Биливере и была убеждена в том, что Алвин обошёлся с ней весьма грубо, ссориться по-настоящему не хотелось.

Перспектива увидеть что-то редкое, то, что брат добыл чуть ли не ценой собственной жизни, сразу затмила все обиды и тревоги. Алвин был с ней, шутил и даже попросил прощения за свои обидные слова. Значит, можно перестать строить из себя оскорблённую невинность и посмотреть-таки на причину гнева их всесильного отца.
Следуя указаниям, Биливере открыла сундук. Внутри, поверх одежды, лежал завёрнутый в холстину меч. Аккуратно достав трофей, будто боясь порезаться или сломать, словно и правда вернулась в детство, когда нечто ценное или хрупкое ей давали в руки исключительно под надзором нянек, леди Сайган развернула материю, да так и замерла, не в силах оторвать взгляда от знака цапли, выгравированного чуть ниже гарды.
Как маленькая девочка, впервые увидевшая фокусы заезжего менестреля, смотрела она на алвинову добычу, словно онемела. Потому что именно сейчас до неё наконец дошло, что выиграл младший лорд Сайган. Одно дело - слушать истории про Мастеров Клинка, или даже про то, как таким Мастером стал Алвин, и совсем другое - действительно держать в руках легендарное оружие. При виде прославленного клинка все упрёки в недальновидности и мальчишестве саами собой застревали в горле.
- Алвин... Это... Кровь и пепел! - выдохнула Биливере, оборачиваясь к брату в некоторой растерянности, будто ждала какого-то подвоха.