Вспышка возмущения Кары, вызванная тем, что Дийне пренебрегла плащом и шапкой (где-то они теперь, знать бы), угасла почти мгновенно: негодование в её взоре быстро сменилось сперва замешательством, а потом - смущением. Глядя на неё, Восседающая не смогла удержаться от улыбки - в её памяти вновь всплыла поговорка про байрлонского кролика с сердцем льва, несколько развеяв удивление и досаду, вызванные разыгравшейся метелью... Протянув руку, она слегка потрепала Кару по плечу в знак того, что не рассердилась: надо признать, слова девушки её несколько тронули.
- Не думаю о себе? - с лёгкой улыбкой повторила она, не убирая руку с плеча девушки. - Ничего, Кара Седай: зато, как я вижу, ТЫ обо мне думаешь. И это мне, признаться, очень льстит... Эй, подай мне мой плащ! - окликнула она одну из служанок, на миг нарисовавшуюся в дверях. - Я собираюсь совершить небольшую прогулку к колокольне, - пояснила она, обернувшись к Каралин. - Надо посмотреть, с чего вдруг такой трезвон поднялся. Если пожелаешь, присоединяйся. - Отчего-то она не сомневалась, каким будет ответ.
- А вы, сестра... - Последнее высказывание адресовалось Элире, выглянувшей было за порог следом за спутницами. - Если вас не затруднит остаться в трактире и оказать помощь тому ушибленному льдиной бедняге - и, возможно, другим раненым или обмороженным, буде таковых доставят - я буду очень вам признательна. - "Посмотрим, какова эта Белая в деле, и не побрезгует ли замарать ручки кровью простых смертных!"

Спустя несколько минут две женских фигуры уже брели по улице сквозь хлещущие наотмашь порывы вьюги. Воздушный купол надёжно ограждал их от ветра: Дийне шагала, выставив перед собой левую руку с растопыренными пальцами и поддерживая плетение. Метель обтекала незримую поверхность рваными полотнищами снега, закручивалась миниатюрными смерчиками и стелилась позади прошедших Айз Седай. По обе стороны улицы смутно можно было различить силуэты домов: кое-где окна теплились светом свечей и лампад, пробиваясь сквозь снежную пелену размытыми пятнами жёлтого свечения. Люди в домах затворились от непогоды: там, за надёжными стенами и под кровлей, они сейчас наверняка напряжённо вслушивались в завывания ветра, бормотали под нос молитвы Свету либо вглядывались в снежную круговерть за окнами...
Неожиданно Дийне замедлила шаг, вглядываясь в метель за пределами купола. Сквозь мглу смутно виднелась пара низкорослых фигурок, жмущихся к стене ближайшего дома у высокого каменного крыльца. Остановившись, Восседающая напряжённо окликнула заблудших прохожих: встрепенувшись и стронувшись с места, те неуверенно двинулись навстречу незнакомкам. Спустя пару секунд они выступили из метели, оказавшись под куполом - и у Дийне дрогнуло сердце. Дети: мальчик и девочка, едва ли старше десяти лет, оба чумазые и со свалявшимися грязными волосами. Одеты в какое-то рваньё, ноги обмотаны грязными тряпками, а распухшие окровавленные пальцы торчат наружу... Прижавшись друг к другу, беспризорники уставились на женщин: девочка испуганно, мальчик - исподлобья.
- Вы что тут делаете? - строго вопросила Дийне, хотя вопрос явно был излишним. - Не нашли, где ещё спрятаться? Замёрзнете же!
- А даже и так? Тебе-то чего? - хмуро бросил мальчишка. - Спрятаться... Тут носа своего не видно!
- Что, дома небось нет? Матери там, отца?
- Дом-то... - буркнул малец. - В кожевенной слободе живём, за пол-города: тут не доберёшься, заметёт. А батя с утра горькую жрёт, сейчас небось без памяти валяется - ему-то до нас что... А тебе что за дело? - Он враждебно сощурился на Восседающую. Та покосилась на Кару, потом вновь взглянула на детей, снова на Кару - и негромко вздохнула, словно мысленно смирившись.
- "Что...". С нами пойдёте, ясно? - бросила она. - Найдём где вам вьюгу переждать. Не шугайтесь, мы детей не едим! - с циничной усмешкой добавила она. Её уже успела посетить невесёлая мысль, что эти двое несчастных оборвышей - наверняка не единственные на этих улицах, кого жуткая пурга застала вдали от дома...

То, как легко Каралин сошлась с детьми - настороженными, как маленькие зверёныши, и смотревшими на Дийне с такой недоверчивостью - заставило Восседающую мысленно вздохнуть. "Кара... Она совсем не такая, как я. Люди ей верят, а мне - разве что доверяют, да и то вынужденно. Да и у меня самой разве получится просто так быть с кем-то дружелюбной и милой? Может, всё потому что я сама не верю людям: ну, только немногим. Дай Мировой Змей ей подольше сохранить в своём сердце доброту к другим: нам не устают твердить, что именно такими и должны быть Айз Седай - и притом забывают, сколько всего нам доводится пережить, и как трудно при этом сохранить веру в человечество. По крайней мере, тем из нас, кто занимается настоящим делом и чаще всего сталкивается с реальным миром... Не потому ли главные ревнительницы благонравия и всего такого в Башне - Белые, которые кроме этой Башни ничего и не видят-то?"
Мысль о том, как занятно было бы поспорить на эту тему с Элирой, вызвала у Дийне ехидную усмешку. Между тем впереди сквозь снежную пелену замаячила ещё одна фигура, бредущая сквозь метель навстречу - и, вступив под купол, уставилась на Айз Седай с удивлением, словно силясь понять, отчего внезапно стих ветер. На сей раз это оказалась молодая женщина с исхудалым смуглым лицом, впрочем, одетая не бедно: по-видимому, заплутавшая в метели горожанка... К груди она прижимала укутанный в тёплую шаль свёрток, о происхождении которого гадать не приходилось: оказавшись в затишке, свёрток приглушённо всхлипнул и зашёлся слабым, прерывистым плачем.
- К з-знахарке носила... - запинаясь, выговорила девушка в ответ на вопрос Восседающей (примерно эквивалентный заданному прежде детям). - Захворал, с утра к-кашель, горяченький весь... Та отвар т-травяной посоветовала, а травок таких у ней и нету, к-кончились... Муж в отъезде, д-дома никого больше... Пока на южный конец сбегала, п-пока лавки обошла - тут это... - Она шмыгнула носом.
- Ох, - промолвила Дийне обречённо, обернувшись и взглянув на Кару, словно желая выразить взглядом немой вопрос: "Ну что тут поделаешь? Я же могу прогнать, да только ты меня потом не простишь... да и я себя не прощу". - Иди-ка ты... как тебя? Вариша? Иди с нами, Вариша, нечего ребёнка по такой стуже таскать. - И, будто приняв какое-то решение, вскинула свободную руку и щёлкнула пальцами: и в зените купола, чуть ниже границы вьюги, вспыхнул и заполыхал рыже-багровый огненный шар величиной с крупное яблоко. Вариша испуганно охнула, дети отреагировали по-разному - девочка пискнула, а мальчишка восхищённо цыкнул зубом. Дийне снисходительно усмехнулась в ответ.
Вот так, с пылающим над головами маленьким солнышком (от которого в воздухе под куполом очень быстро начало разливаться тепло), женщины и дети двинулись дальше сквозь непогоду. Теперь их путь был отмечен оранжевым светочем, сиявшим сквозь вьюгу словно маяк в зимней ночи - путеводной звездой для каких-либо других бедняг, заблудившихся в метели... И так в конечном итоге и вышло. За время пути к ним присоединились ещё двое бедолаг. Первой оказалась бабулька-торговка с корзинкой не проданных вовремя остывших пирожков, коими она по дороге успела оделить и Варишу, и Масури с Лео, и даже (набравшись смелости) обеих Направляющих. Вторым - пьянчужка, успевший вылакать бутыль полынной настойки и заснуть под крыльцом: когда они на него наткнулись, его уже наполовину занесло снегом, и он несомненно замёрз бы, если б Дийне не пробудила его пинком в бок. Теперь он нетрезвым шагом плёлся за ними, время от времени невнятно пытаясь то ли оправдаться, то ли отблагодарить их.
Когда улица наконец осталась позади и Айз Седай вышли на площадь - та казалась вымершей: поземка мела по брусчатке, у стен домов уже намело сугробы. В дальнем конце возвышалась каменная ратуша с уходящей ввысь колокольней, откуда по-прежнему доносился беспорядочный звон. Задрав голову и прищурившись, Дийне некоторое время всматривалась в пургу, соизмеряя перезвон с порывами ветра.
- Похоже, никто и не звонит, - заметила она, повернувшись к Каре. - Язык колокола не подвязали вовремя, вот его ветром и качает, и в колокол бьёт... А полезть на колокольню в такую бурю только самоубийца рискнёт. Смотри, в окнах ратуши кажется свет горит...
Взойдя на ступени, Восседающая взмахом рук погасила "светильник" и сняла купол: послышались возгласы неожиданности, когда вьюга вновь захлестнула "найдёнышей". Дийне постучала в резные двери тяжёлым дверным кольцом: не получив ответа, нахмурилась и постучала сильнее: потом, выбранившись сквозь зубы, и вовсе принялась лупить в дверь ногой - пока с той стороны не заскрежетал засов и дверь не отворилась.
- Чего надо? - неприветливо гаркнул нарисовавшийся в освещённом проёме человек, кряжистый старикан с седыми бакенбардами и в кафтане с тёплым подбоем. Горло его было замотано платком, а в руке курилась паром кружка с горячим элем. Явно сторож, оставленный наблюдать за ратушей...
- Этим людям нужно укрытие! - не тратя времени на церемонии, заявила Дийне. - У вас, я смотрю, пусто - а им негде согреться... Я прошу вас пустить их - и нас заодно - внутрь, хотя бы пока вьюга немного не уляжется.
- Чегось? - поперхнулся сторож, изумлённо уставившись на Восседающую. - Да вы никак умом тронулись? Ратуша закрыта, ясно вам? И тут того... только для собраний Городского Совета всё, вот так! Так что эта... подите куда-нибудь.
- Среди них есть больные и обмороженные! - В голосе Дийне послышался гнев. - Им нужно укрыться от холода: с тебя-то убудет, что ли, если ты их пустишь переждать метель? Ратуша, между прочим, может использоваться для укрытия народа во время бедствий!
- Не положено! - воинственно выпятил небритый подбородок мужлан (судя по раскрасневшейся физиономии, успевший сам неплохо согреться элем). - На то распоряженья господина Джархара Эрмана не было! И вообсче, вы того... посторонние! Подите прочь, неча тут холоду напускать!

Отредактировано Дийне Астриэль (2013-10-11 00:07:51)

"Старая дура!", мысленно выбранилась Дийне, когда вознегодовавшая от слов сторожа и перешедшая в наступление Каралин (Восседающая даже поневоле залюбовалась ей в эти минуты) привела последний довод, сломавший хребет упрямству старого негодяя. И этот мысленный эпитет адресовался не кому-нибудь - а ей самой, Дийне Астриэль. "Старая, рыжая дура. Как только сама сразу не сообразила? Подумать только, больше полутора веков на свете живёшь - а сама вздумала тут взывать к состраданию какого-то гадкого хрыча, вместо того чтоб просто-напросто предложить ему денег! А девочка сразу сообразила, умница...". Дийне не удержалась и улыбнулась Каралин, поймав её взгляд и сопроводив улыбку одобрительным кивком. "Ах, солнышко, за такими, как ты - будущее Башни!"
Старикан меж тем убрал свою квадратную тушу из дверного проёма, с ворчаньем уступив дорогу заблудшим в метели. Проходя мимо, Дийне выудила из поясного кошеля ещё одну серебряную марку - и сунула её в подставленную волосатую ладонь сторожа, осклабившегося при виде взятки. Восседающая едва сдержала брезгливую гримасу, уже готовую скривить её черты. "Свинья небритая...". Затворив за вошедшими двери и задвинув засов (отсекая этим звуки колокола снаружи), сторож провёл маленькую процессию в небольшую полукруглую залу. Стены здесь были оштукатурены, пол - застелен досками, а узкие и высокие окна забраны незатейливыми витражами (в настоящий момент залепленными снегом). Из мебели имелась пара столов и несколько стульев, хотя и с резными спинками, но довольно тяжёлых и грубых с виду - как, впрочем, и почти вся утварь в жилищах северян. В очаге потрескивал огонь. Вряд ли члены городского совета проводили свои заседания именно здесь, скорее для этого был отведён другой зал - а здесь городское начальство во главе с мэром наверняка закусывало и попивало эль, обсуждая всяческие не столь официальные темы.
- И чтоб того, ни-ни мне! - строго буркнул напоследок старикан, после чего прихватил с ближайшего стола початую бутыль эля (не иначе как из запасов отцов города) и скрылся за дверью в какой-то боковой флигель. Озябшая компания уже придвигала стулья поближе к очагу: Лео с Масури без всяких церемоний плюхнулись прямо на пол неподалёку от каминной решётки.
- Надо же... - процедила Дийне, смерив неодобрительным взглядом закрывшуюся за сторожем дверь. - Я, признаться, была лучшего мнения о народе Арафела.
- Дарнелл-то? Дык, какой же он арафелец, госпожа? - подал голос пьяница, успевший за время прогулки несколько развеяться: примостившись на стул и расправив свой драный кафтан, он с удовлетворённым вздохом протянул ноги к огню. - С Муранди он, полгода как в городе поселился. Сволота, прости-Создатель, скаред каких свет не видывал... однако ж за порядок зубами, значть, держится, потому его видать сюда и взяли.
Взгляд Дийне упал на Варишу, баюкавшую своё хнычущее сокровище. Поколебавшись пару секунд, Восседающая шагнула к девушке и положила ей руку на плечо: та испуганно вздрогнула.
- Давай дитё на стол, - велела Восседающая. - Сейчас взглянем на него...
Распеленав ребёнка на столешнице, молодая мать отступила, с затаённым ужасом таращась то на него, то на Айз Седай. Дийне же склонилась над ребёнком. Мальчик: пожалуй возрастом чуть побольше годика... Недовольно поводя ручками и ножками, раскрасневшийся малыш щурил на неё голубые глазки на сморщенном личике и попискивал. Нежно, будто боясь повредить, Восседающая провела пальцами по щёчке и плечу ребёнка - в самом деле, жар: склонившись и приложив ухо к грудке, прислушалась к тонким хрипам. Ну да, простуда вступила в детские лёгкие. Паршиво...
- Всё ясно, - проронила Дийне. - Так, Вариша, не беспокойся, сейчас я постараюсь ему помочь. Главное, не мешай... - С этими словами Красная Восседающая положила ладони на грудь и животик ребёнка (тот недовольно захныкал), прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Будь перед ней какой-нибудь более взрослый пациент с менее серьёзной болезнью, она возможно позволила бы себе немного позёрства, которое помогает создать благоговейное впечатление от дара Айз Седай: побормотала бы что-нибудь под нос, поводила в воздухе жезлом, сосредотачиваясь перед Направлением...
Но о том, чтобы показывать такой спектакль перед молодой матерью, трясущейся за судьбу хворого ребёнка, даже думать было мерзко. Поэтому Дийне как обычно просто выплеснула исцеляющее Плетение, всосавшееся в детское тельце. На миг сердце тревожно ёкнуло - прежде ей почти не доводилось исцелять столь крошечных больных, вдруг она непостижимым образом допустит ошибку: и похолодело в груди от страха, что она просчиталась с возрастом и чересчур юный организм может не вынести Исцеления... Но всё обошлось: дитя под её руками вздрогнуло, вздохнуло, кашлянуло, потом вдохнуло ещё раз - уже нормально, полной грудью - и зашлось звонким, заливистым плачем без единой нотки хрипа.
- Всё, - удовлетворённо промолвила Дийне, подхватив малыша со стола и передав его вместе с пелёнками и шалью ошеломлённой Варише. - Здоров. Держи в тепле, сквозняков до него не допускай. А травки сбереги, дело нуж... Эй, ну-ка перестань! - сердито прикрикнула она на девушку, которая неожиданно прижала хнычущего ребёнка к себе одной рукой и свободной ухватила Восседающую за запястье, с явным намерением облобызать ей руку. - Хватит, ребёнка ещё уронишь!

Отредактировано Дийне Астриэль (2013-10-18 00:39:42)

Дийне, наконец-то отвязавшаяся от Вариши (та, оставив руку Восседающей в покое, присела на стул, баюкая ноющего ребёнка), перевела дух. Внимание её привлекла Кара, беседующая с детьми: Масури как раз жалобно заявила о том, что проголодалась.
- Да куда тебе? - возмутился Лео, аж привстав с пола. - И так сколько пирожков слопала, пока сюда шли! - Он обличающе ткнул сестру пальцем в живот через одежду.
- А ты, как будто, меньше! - огрызнулась девочка, шлёпнув брата по руке. - И не "слопала", а "скушала", ясно тебе?
- У-у, тоже мне! Про "мане-е-еры" вспомнила! - Мальчишка ехидно состроил ей рожицу. - Никак перед Айз Седай выпендриваешься? Возомнила, будто они тя в учение возьмут?
- Ах ты!!! - негодующе возопила Масури: и, вскинувшись с пола, вцепилась брату в вихры прежде чем её кто-либо успел остановить.
- А ну тихо, мелкота! - прикрикнула Дийне и с силой хлопнула в ладоши, одновременно применив плетение Воздуха. Эффект вышел славный: воздушная волна от хлопка кольцом рванулась в стороны вокруг Восседающей, взъерошив на всех окружающих одежды и заставив огонь в камине затрепетать и приникнуть к углям. Бабулька-торговка охнула и невольно сотворила знак Света, Вариша испуганно пискнула, а малыш её резко замолк, словно поперхнувшись от изумления - после чего тихонько загукал. Дети со взъерошенными ветром волосами на миг застыли, вцепившись друг другу в одежду и ошалело уставившись на Дийне - после чего отпрянули друг от друга.
- Кхм... Ну всё, спокойно, ничего не произошло, - буркнула Восседающая, оглянувшись по сторонам: ей самой было слегка неловко. - И не смейте драться, ясно вам? Вот так!
- Э! - Дверь во флигель за её спиной отворилась и наружу высунул нос сторож с кружкой в руке. - Вы чего шумите? Щас всех выдворю!
Дийне обернулась и смерила жёлчного старикана задумчивым взглядом, после чего подошла ближе.
- Слышь, Данвелл или как там тебя... - произнесла она. - Я смотрю, ты тут элем уже попотчевался: а для нас чего-нибудь съестного не найдётся? Дети голодны...
- Кх-х! - аж поперхнулся сторож, брызнув элем сквозь губы (хорошо ещё что не на Восседающую). - Кха... да вы совсем, что ли, схамели? Пусти вас тут на ночь глядя, да ещё и ужином попотчуй? Вам тут харчевня, что ли? - Он воинственно ощетинил на Дийне бакенбарды. - Во-первых, харчи казённые, из запасов ратуши: во-вторых, нет у меня тут никаких харчей, не трактир поди! А в-треть... Э... - Только тут он сообразил, что спорол что-то не то.
- Да ну-у? - улыбнулась по-змеиному Дийне: глаза её оставались холодными. - Стало быть, совсем нету? А его светлость Джархар Эрман знает, что ты в запасы отцов города лапу запустил? Эль-то ты, поди, не с собой приволок, да и закуску себе поди спроворить успел. - Сама она уже разглядела в комнате за спиной сторожа, на освещённом свечой столе, не только бутылку эля, но и тарелку с чем-то нарезанным. - Или неправа я, скажешь?
- Дык... да я... - Сторож ещё пытался что-то возразить, но под ледяным взглядом Айз Седай ему явно было, мягко говоря, неуютно. - Не по правилам, стало быть...
- Да-а? Значит, по правилам ты из погреба выпивку и закусь тащишь? По правилам бы ты нас за порогом в метель заморозил, если б тебе на лапу не кинули? - Восседающая сделала шаг вперёд и нависла над Дарнеллом. - А если господин мэр об этом каким-то образом узнает? Вот так вот, случайно? А?
- Я... - Старик сбился и замолчал, затем зыркнул на Дийне исподлобья. - Ладно уж... Щас.

...Спустя где-то час компания "приблудных", сытая и сонная, сгрудилась у очага: кто расселся на стульях, кто прямо на полу. Огонь за каминной решёткой весело потрескивал, также подкормленный парой совков угля. От полученного из рук хмурого Дарнелла ужина - ковриги хлеба, кольца колбасы, знатного ломтя овечьего сыра, нескольких мочёных яблок и кувшина эля - не осталось ничего, кроме крошек на столешнице и пустого кувшина. Ужином дело не ограничилось: пьянчуга (которого, как выяснилось, звали Хадзир, и которого жена не пустила за порог по пьяному делу, так что вьюга застала его на улице) с хитрой усмешкой добыл из-под кафтана наполовину полную флягу с можжевеловой настойкой - и, разведя ту с элем, сварил в кувшине на углях недурной пунш, которым окончательно согрелись все, кроме Вариши. Даже Лео с Масури получили по глоточку, после чего в скором времени крепко заснули прямо на полу, привалившись друг к другу и кутаясь в плащ Кары. Все остальные тоже понемногу отходили ко сну, убаюканные теплом очага, сытостью и понемногу стихающим завыванием пурги за окнами. Дийне после недолгих раздумий опустилась на пол рядом с Карой, привалившейся спиной к стене.
- Знаешь, Кара Седай, - тихонько пробормотала она, - я думаю, что... Кара? - Поглядев на девушку, она убедилась, что та уже задремала. После недолгих раздумий Восседающая осторожно подсунула под спину девушке полу своего плаща, укутав ей Кару - и бережно привлекла сестру к себе, так, что голова той легла Дийне на плечо. Теперь обе они были укутаны одним плащом.
"Не буду спать", подумала Восседающая, глядя на пляшущие в очаге языки пламени. "Мало ли, вдруг нужно будет опять куда-то уходить. Просто немножко согреюсь... совсем немно..."
Во сне она обняла Кару и прильнула щекой к её макушке: и, не открывая глаз, улыбнулась сквозь сон, ощутив знакомый запах от волос девушки. Тёплое сено и свежий хлеб, почти как в детстве...

7 Айна 306 года. Утро.
Дийне проснулась от того, что нос ей что-то щекотало. Поморщившись раз-другой, она открыла глаза, пару раз моргнула - и обнаружила, что виновницей её пробуждения была прядка волос на макушке Каралин Седай: в означенную макушку Дийне почти уткнулась носом. Несколько секунд Восседающая озирала помещение - почти прогоревший камин, свернувшиеся на полу и у стен фигуры спящих людей, залепленные снегом окна - прежде чем память её воскресила вчерашние события. Ну да... Пошевелившись, Дийне склонилась к уху посапывавшей в её объятиях Каралин и легонько потрепала ту по плечу.
- Кара Седай, с добрым утром! - шепнула она на ушко девушке. - Вставать пора! - Высвободившись из плаща и оставив тот Каре, она поднялась с пола. Пройдя к выходу (из-за дверей каморки сторожа доносился заливистый храп), откинула засов и отворила дверь... Точнее, попыталась: что-то снаружи подпирало створку, не давая открыть. Нахмурившись, Дийне сильнее навалилась на дверь, приоткрыв ту на щель - и вместе с пробившимся внутрь солнечным светом зимнего утра на пол просыпался снег.
- Вот Мурддраалово семя... - выругалась сквозь зубы Восседающая. - Эй, сонное королевство, подъём! Нас тут замело!

Дийне невольно отступила от двери, когда Каралин Седай использовала плетение, породившее снаружи мощную воздушную волну: в щель приоткрытой двери ворвалось облако искристой снежной пыли, осевшей на пол. Выждав немного, Восседающая толкнула дверь - та подалась без малейшей запинки. Отворив, Дийне вышла на ступени ратуши.
Что и говорить, бушевавшая вчера метель преобразила город. Снегу намело по грудь, а то и выше: площадь и улицы превратились в белую гладь, из которой тут и там вздымались сугробы занесённых кое-где под самые крыши домов. Лишь крыльцо было свободно от снега: порождённая Карой Седай волна ветра размела снег от самой двери полукругом диаметром в полдюжины шагов, обнажив крыльцо и верхние ступени лесенки. Утреннее солнце только недавно взошло из-за отрогов дальних гор и окрасило снег в нежные золотисто-розовые оттенки: это было бы красиво, если б не внушало такого трепета перед безжалостной зимней стихией. Тем не менее, над крышами домов уже поднимались дымки, а откуда-то издали доносились отголоски перекликающихся людских голосов.
- Ох ты... - тихонько и испуганно вымолвила Масури, выступив на крыльцо рядом с Восседающей. Та успокаивающе положила ладонь девочке на макушку: на плечи замарашки всё ещё был накинут плащ Каралин Седай, волочившийся за ней по камню. Вышедший следом Лео, поёжившись от холода, цапнул свободный край плаща и накинул на плечи. Дийне и самой было зябко, но тратить Силу на согревающие плетения было некогда. Сейчас следовало подумать над более насущными проблемами: к примеру над тем, как добраться до трактира.
- Ну-у, эт разве "замело"... - с видом бывалого и сурового северянина, которому и вечный ледник нипочём, проронил Хадзир, высунувшись наружу. - Бывало, что по самые печные трубы дома хоронило. Вот, лет так пять назад, помню...
- "По-омнишь"! - сердито бросила торговка. - Да чего ты помнишь, ты тогда все два дня пока мело в "Белой Розе" пьянствовал без просыху - а потом ещё два, покуда расчищали, похмельем маялся!
- Э-э, вот тут ты, тётка Рухани, и врёшь! - обиделся Хадзир. - Какие ж два, когда...
- Да хватит вам! - сердито окрикнула их Вариша, вышедшая на крыльцо следом: закутанный в шаль ребёнок у неё на руках приглушённо сопел и причмокивал. - Тут до дома бы добраться. Госпожа Дийне, госпожа Каралин... то есть, Дийне Седай, Каралин Седай, конечно же... - Похоже, после минувшего вечера авторитет сестёр в её глазах взлетел на небывалую высоту - судя по заискивающему взгляду и просительному тону. - Как вы думаете, что нам... как нам... ну... - Сбившись, девушка умолкла. Глядя на неё, Восседающая тихонько вздохнула. Дай людям один-единственный раз чудо - и они уже не мыслят себе, как решить последующие проблемы без нового чуда.
- Прежде всего доберёмся до "Гусей", - решила она вслух. - А для этого придётся немножко покопать... - С этими словами Восседающая нахмурилась и воздела руки. Порыв холодного ветра всколыхнул её волосы и платье, затем ветер усилился - а потом снег перед ней взметнулся столбом сверкающей пыли, закрученной ветром в бешено вращающуюся спираль. Маленький смерч предстал перед Дийне, слегка покачиваясь из стороны в сторону: не опуская рук, Восседающая сделала повелительное движение пальцем - и вихрь неторопливо стронулся с места, углубившись в снежный занос. За ним оставалась тропа шириной в добрых три шага, расчищенная до самой мостовой: всасывая в себя снег, смерч выбрасывал его вверх, и он оседал по сторонам тропы искрящейся пеленой.
- Всё равно недостаточно... - пробормотала Восседающая, сделав первые шаги вслед за смерчем. - Этак нас по пути засыплет. - Она вопросительно покосилась на Каралин. - Кара Седай, огоньку не подбавишь? 

Вступив под кров трактира и оказавшись в тепле натопленного зала, Дийне наконец-то смогла облегчённо перевести дух. Хотя созданный ими смерч овевал её теплом всю дорогу, она всё же несколько озябла (немудрено, при такой холодрыге на улице). Мысленно Восседающая порадовалась, что им удалось покинуть ратушу  до того как Дарнелл пробудился ото сна: чего доброго, тот пересмотрел бы свои вчерашние поступки и привязался бы к ним, вымогая ещё денег и угрожая подать жалобу мэру... При мысли о мэре Дийне невольно поискала взглядом среди собравшихся того, кто вчера был представлен ей Карой как мэр города - Джархара Эрмана. (Не заметить которого было бы весьма затруднительно, ибо пропорциями сей муж был таков, что возникало подозрение относительно того, что его бабушкой некогда прельстился какой-нибудь огир).
Народу в зале, как и вчера, собралось изрядно. Похоже, все те, кто этим утром не был занят на расчистке улиц, коротал время здесь в тепле, согреваясь горячим элем со специями (запахом которого полнился воздух), прежде чем вновь отправиться на улицу, на подмогу всем остальным. Среди всех прочих Дийне заметила и вчерашнего старика, которого притащили в трактир с раскроенной головой: теперь он ссутулился за одним из столов, грея ладони о кружку с питьём, а голова его была перетянута повязкой. Был здесь и мэр - он зычно обсуждал что-то с группой мужчин в расшитых бахромой кожаных куртках, вооружённых луками и ножами. У трактирной стойки один из стражников сочувственно выслушивал слезливые сетования рослой дородной женщины лет сорока с собранными в петли русыми косами: к юбке женщины жались трое зарёванных детей - девочка лет двенадцати и двое мальчишек-близнецов не старше шести лет.
- ...и дверь перед ним захлопнула-а... - донёсся до Дийне срывающийся, то и дело прерываемый всхлипами голос. - Домой не пустила, сказала - пойди проветрись... ду-ура-аа! А потом - как замело, как замело! Я так на крыльцо и выскочила, звала-звала - а его нету нигде-е-е! Так его, поди, и за... - Обернувшись и скользнув взглядом по новоприбывшим, женщина узрела Хадзира - и с диким вскриком сорвалась с места. Подлетев к пьянице, она рухнула в его объятия, захлёбываясь слезами: затем, отстранившись от него, отвесила ему увесистую пощёчину, вслед за чем тотчас снова пала ему на грудь, рыдая в три ручья. Подоспевшие дети поддержали её на три голоса, вцепившись в одежды матери и отца со всех сторон. Дийне деликатно отвела взгляд от сей трогательной сцены воссоединения семьи. К ней между тем уже направлялся сам мэр.
- Свет и честь, э-э... Дийне Седай, - прогудел он, остановившись в паре шагов от Направляющих. - И вам, Каралин Седай, также. Я к вам тут по какому делу... кхм. Мне, право слово, неудобно вас просить...
- Что вам угодно, мастер Эрман? - после секундного промедления поинтересовалась Дийне, уже догадываясь, какой будет просьба.
- Ну, малец один видел, как вы сюда народ привели... Я к тому, что вами видите: город снегом до самых крыш замело. Мы, разумеется, лопатами махать привычно - да только всё одно, расчистить улицы тяжеленько выйдет. А тут может такое статься, что кого-нибудь в домах замело: о прошлой зиме такое было, Мауссенов по самую трубу снегом засыпало, когда через трое суток к дому прокопались - они уж насмерть заледенели все... - Мэр принялся накручивать на палец прядь волос из своих бакенбард. - Ну, вот я и хочу узнать... если вам ваши правила не возбраняют, конечно, и всё такое...
- Я понимаю вас, господин мэр, - подняла руку Дийне, прерывая звучание смущённого баса. - Вы хотите, чтобы мы помогли вам расчистить улицы, верно? - Она пару секунд разглядывала собственные пальцы, будто прикидывая, под силу ли им сплести из прядей Единой Силы ещё пару-тройку плетений.
- Что ж, - проговорила она, - на меня вы можете рассчитывать: сделаю всё что смогу. Возможно, Элира Седай также может помочь. - "И только попробуй отказаться от помощи этим людям, Белая: я тебе, суке, такой скандал тогда закачу, что три недели сесть не сможешь!". - Ну, а Каралин Седай... - Дийне задумчиво взглянула на девушку, прикидывая, стоит ли тащить ту на улицу и весь день морозить на холодном ветру. - Кара Седай, как я понимаю, вы заняты изучением той каменной плиты?

Выйдя за порог, Дийне окинула взглядом плод их с Карой совместных трудов - проложенную в снегу продольную колею вдоль всей улицы, ведущей к площади. Пара горожан при поддержке двоих суровых мужиков с клинками на поясных ремнях - из числа тех самых охранников, что нанял Рован для сбережения "исторической" каменюки - уже работали лопатами, расширяя просеку так, чтобы по ней можно было пройти не в одиночку. Мысленно Восседающая уже перебирала в памяти плетения Ветра и Огня, пригодные для уборки больших количеств снега. Таковых, нужно сказать, было немного - прежде ей нечасто доводилось сталкиваться с зимней стихией столь близко...
- Думаю, Кара Седай, - промолвила она, оправив на плечах свой плащ, - нам нужно как раз заняться основными улицами. Сейчас главное - восстановить сообщение меж районами города, а всякие малые улицы и лопатами можно расчистить. Эй, парень! - окликнула она раскрасневшегося мальчишку в сбившейся на одно ухо шапчонке, ворочавшего лопатой неподалёку: при ближайшем рассмотрении то оказался тот самый парнишка, который вчера помогал ей дотащить вещи до гостиницы и за то был пожалован серебряной монетой. - Какие от вашей площади главные улицы ведут, кроме этой?
- Кроме неё - ещё Конюшенная! - бойко отозвался малец, обеими руками воткнув лопату в снег и переводя дух. - От площади мимо конюшен ведёт. Ещё - улица Железного Лома, к слободе рудокопов: между платяной лавкой и домом ростовщика, двухэтажный такой с черепичной крышей. Ну, и Эймонова улица - эта до кожевенных кварталов: вдоль неё дровяные сараи, не ошибётесь...
- Понятно. Что ж, Кара Седай, предлагаю пройтись до площади - и оттуда начать. Думаю, наших сил хватит на то чтоб проложить через эти заносы пару тропинок...

На площади, куда две Направляющие (Элира предпочла присоединиться к группе, расчищавшей снег в другом направлении) вернулись уже проложенным путём, их ожидал маленький сюрприз. У дверей ратуши уже орудовали лопатами четверо горожан - а неподалёку, под стенами, уже знакомый им сторож Дарнелл, активно жестикулируя, объяснялся с сержантом городской стражи, хмуро разглядывавшим нанесённые под стеной сугробы... Из которых недвусмысленно торчал плавно изогнутый потемневший бронзовый бок, расколотый надвое безобразной трещиной. Сверху, с площадки колокольни, пялился вниз ещё один стражник, озадаченно почёсывая затылок: перильца вокруг площадки с этой стороны были буквально выломаны, и их обломки торчали кое-где внизу из снега. Сбоку стражника осаждал ещё один горожанин, упитанный господин в дорогом плаще поверх багрового камзола, явно чем-то озабоченный.
- ...вот так и рухнул! - донёсся до них голос сторожа. - В ночь, видать. Чего рухнул? Ну так видно ведь: верёвка на хомуте перетёрлась, никак от того, что ночью ветром раскачивало. Он, видать, на площадку-то грохнулся - а там набок завалился, перила проломил, да и вниз!
- Так чего ж грохота-то не было, раз с такой высоты рухнул? - раздражённо вопрошал стражник. - Понятно что в сугробы, но то ж колокол! Ты ж представляешь, как громыхнуть должно было? Чего ж говоришь, что только утром как выглянул, заметил?
- Да я ж откуда знаю? Может, вьюга шумела, того-сего... Да вы послушайте...!
- Нет, это меня вы послушайте! - перебил негодующий господин. - Что же это творится? Вы меня, сержант, знаете, я порядочный хозяин... Так сегодня с утра оказывается, что в ночь кто-то у меня чердачное окно высадил! Ставни вот так прямо настежь! Снегу внутрь намело, вместо чердака - сугроб сплошной, а то поди и украли чего-нибудь - ещё снег раскапывать надо будет... Что ж это такое, нешто у нас в городе ворьё завелось?
Дийне поморщилась от режущих слух воплей "порядочного хозяина". Выйдя на открытое пространство, она повернулась лицом к снежному полю, залегшему на месте площади и ближайшей улицы.
- Для начала попробуем со смерчем и огненным шаром поработать, Кара Седай: как уже делали, - предложила она, обернувшись к младшей сестре. - Расчистим насколько хватит сил, потом передохнём немного: посмотрим, что нам удастся сделать. Ну, готова?

*   *   *

...Солнце уже закатилось за горы, и подёрнутое розовеющими облаками небо затянули лиловые вечерние сумерки, когда Направляющие наконец завершили свой труд. За день они преодолели, как показалось Дийне, десятки миль городских улиц - столько времени ушло на расчистку: и под конец работа завела их в дальнюю часть города, в слободу рудокопов. Мановением рук уняв жаркий ветер, разметавший последние остатки снега в конце улочки, Дийне обессиленно привалилась к опорному столбу ближайшего навеса.
- Фух! - выдохнула она, утирая разгорячённый лоб. - Как будто неделю подряд лопатой махала... кха! - Она кашлянула в кулак. - Ну вот, зато хоть по улицам пройтись можно будет. Ты как себя чувствуешь, Ка... кх-ха, кха-кха! - На этот раз её одолел кашель.

- Ничего, всё в порядк-кхе! - Дийне прокашлялась и сплюнула на снег, перевела дух. - Давно уже так... - пояснила она, потирая ладонью грудь. - В послушницах ещё чахотку подхватила, хоть вроде и исцелили, а вот почему-то привязалось: как выложусь на полную в холода, и просквозит - кашель нападает... - Она пару раз хекнула, прочистив запершившее горло.
- Ну вот что, - решительно промолвила Восседающая, оглянувшись по сторонам. - Не дело просто так, по холоду, возвращаться обратно. Тебе надо согреться, да и мне тоже не помешает. Если мне не изменяет память, мы недавно проходили под какой-то вывеской... По-моему, вон в той стороне.
Вывеска действительно оказалась буквально в двух шагах: она красовалась над дверью двухэтажного здания с крытой полуоблетевшей черепицей крышей, ссутулившегося над улицей. И изображала вывеска деревянный щит, выкрашенный облупившейся красной краской, с грубо намалёванным на нём белым цветком.
- "Белая Роза", - констатировала Дийне, опознав цветок. - Вроде бы, именно насчёт неё тот стражник говорил, что тут в основном шахтёры собираются? Что ж... - она бросила взгляд на Кару. - Не думаю, что рудокопы - худшая компания для двух упахавшихся за день Айз Седай, не так ли, Кара?

Главная зала таверны оказалась просторной, тёплой и душной, вдобавок худо освещённой. Разительный контраст с "Тремя гусями" был очевиден с первого взгляда. Единственная свеча горела на стойке трактирщика, так что её трепещущий тусклый свет едва выхватывал из сумерек фигуры посетителей и низкие потолочные балки, увешанные связками луковиц и перца, а углы помещения и отдалённые столы были погружены в полумрак. За стойкой трактирщик, коренастый тип с побитым оспой лицом и кустистыми бакенбардами, протирал кружки ветхим полотенцем - занятие, за которым вообще чаще всего можно застать трактирщика за стойкой, судя по наблюдениям Дийне. В очаге потрескивал огонь, внося свою лепту в освещение зала.
Кого-нибудь другого подобная обстановка возможно отвратила бы от ужина в таком заведении, и принудила бы тащиться обратно до "Гусей" через полгорода, в сгущающихся сумерках по холодному зимнему ветру. Однако Дийне слишком утомилась, чтобы привередничать, и меньше всего хотела бы плестись по улицам обратно, не согревшись прежде кружечкой чего-нибудь горячего. Поэтому без всяческих церемоний прошла поближе к очагу, ведя за руку Кару и высматривая свободный стол.
Появление Айз Седай вызвало свою реакцию среди публики - главным образом их, пожалуй, выдавал заткнутый за пояс Дийне жезл. Несколько человек, оторвавшись от кружек, проводили их настороженными взглядами: двое игроков, катавших кости за одним из столов, косо взглянули в их сторону, пожали плечами и вернулись к игре (причём один, пока товарищ отвлёкся, ухитрился мизинцем перевернуть один из кубиков с двойки на шестёрку). Молодая женщина с собранными в хвост чёрными волосами, тянувшая какое-то питьё за столом в дальнем углу, пристально взглянула на них поверх своего кубка. Какая-то нетрезвая компания отреагировала на появление сестёр Башни дружным приветственным воплем - и немедленно использовала это как повод для очередного тоста. Ярче всех отреагировали трое угрюмых типов за одним из столов у огня: они враждебно уставились на Айз Седай - а затем, все трое, поднялись из-за стола и вышли из помещения, демонстративно отводя глаза. (При этом, как заметила Дийне, один из них уже на выходе сплюнул сквозь зубы и осенил свой след знаком Света, будто демонстрируя, как противно им находиться в одном трактире с "ведьмами").
- О, ты только взгляни, Кара Седай! - сделав вид, будто ничего не произошло, весело заявила Дийне. - Эти добрые господа уступили нам свой столик! Как любезно... Никто не возражает? - Получив пару неохотных кивков от соседних столов, она решительно подвела Кару к освободившемуся месту.
- Прошу вас, миледи, садитесь! - шутливо пригласила она Каралин: и, положив руки на талию девушки, мягко усадила её на отодвинутый стул. - Что ж, предоставляю вам выбрать нам ужин, Каралин Седай.

Отредактировано Дийне Астриэль (2013-11-02 20:25:12)

Дийне хмуро зыркнула на служанку, испустившую при виде Айз Седай неподобающее (по мнению самой Восседающей) хмыканье. Интересно, к чему оно относилось - к скромному заказу Кары Седай, или к тому, как Дийне обращалась к ней, когда они усаживались за стол? Сама Кара, впрочем, ничего не заметила... похоже. При мысли об этом Восседающая вновь ощутила, как у неё странно потеплели щёки. Да что это с ней такое творится рядом с Каралин, право слово... вроде ведь не зелёная девчонка. ("Не Зелёная - уж точно!").
А Кара... Просто удивительно, какой чистой и непосредственной она оказалась при более близком знакомстве. Дийне мысленно восстановила в памяти те немногие эпизоды, когда им случалось коснуться друг друга (и которые вспоминались с необычной теплотой в сердце). То соприкосновение рук в библиотеке, ночь в ратуше в обнимку под одним плащом, теперь вот это... Почему всё это так врезалось в память? А ведь Каралин Седай принимала всё это как должное, и ни разу не дала понять, что её настораживает или смущает странное поведение Восседающей, когда они оказываются рядом.
И сейчас Дийне вдруг показалась пугающей мысль о том, что бы она почувствовала, если бы Кара хоть раз отпрянула от прикосновения её руки, и взглянула бы на неё с возмущением.
- Яичница - это дело! - кивнула она, гоня мысли, заставлявшие её щёки смущённо рдеть. - А вот эль... ну мы ж не послушницы на посиделках, Кара Седай! Милая, - обратилась она к служанке, - эля принеси, только к нему ещё и "колотухи" пару кубков поставь, и чтоб корицы в неё побольше сыпанули.
Проводив служанку взглядом, Дийне повернулась к Каре.
- Прости если крепкого не пьёшь, Каралин Седай, но ради такого случая вполне можно, - промолвила она. - Как ни крути, сегодня день не впустую прошёл. Ей-Мировой Змей, когда вернёмся в Башню - ближайшие лет пять ни на одну миссию на север не соглашусь! Только тёплые берега, море и песок. - Покосившись на узкое окошко, за которым уже сгустились зимние сумерки, она мрачно вздохнула. - С детства терпеть не могу зиму...