Двух девиц, чье ремесло не вызывало сомнения, повели по коридору к покоям хозяина виллы. Одна из них была рыжеволосой и пышногрудой, с лицом, усыпанным веснушками, - другая – худощавой и темноволосой, чуть неуклюжей, как новорожденный олененок, и взирающей на мир очаровательно невинным взглядом.
- А ты хорошенькая, Мирилле, - хихикая, заметила рыжая, что звалась Алайне. – В плечах только широковата.   
Знала она, что в качестве напарницы ей дали юношу, переодетого в женское платье, и это обстоятельство ее безмерно веселило. Тагери уже в сотый раз отмахивался от назойливых насмешек, поглядывая на девицу с типично мужским интересом. Но рыжая ему не достанется, по крайней мере, не сегодня.
Королек совсем не так представлял себе служение у богатого лорда, однако, когда Алвин предложил подшутить над своим приятелем, подсунув ему ряженого, тонкоголосый певец, не раздумывая, согласился сыграть шлюху. Во-первых, как откажешь? Во-вторых, затея обещала принести немалое веселье. Поэтому Тагери смиренно терпел и тугой корсаж, и помаду на губах, и совершенно неудобные туфли.
- Какая скромница получилась, - не унималась Алайне. – Надо было хотя бы плечи открыть.
- Разве ты не знаешь, что скрытые под одеждой, но угадываемые сквозь нее, прелести возбуждают мужчин куда больше, чем неприкрытая нагота? – вымолвил Королек, намотав на палец длинную накладную прядь и подавляя назревавший смех. Алайна, напротив, не сдержалась и громко захохотала.
Слуга раскрыл перед девицами дверь, и обе они вошли, а, заметив хозяина виллы и его гостя, присели в неглубоком реверансе. Кланяясь, Королек, ныне напоминавший томную, юную барышню, за невинным выражением лица которой скрывается неискоренимое распутство, бросил короткий взгляд на лорда Сайгана.

Отредактировано Тагери Королек (2013-09-19 01:18:00)

Тагери вел себя, как учили: прямо держал спину, но, вместе с тем, был достаточно расслаблен, не делал резких движений и нежно, чуть-чуть несмело улыбался. Пусть гость лорда Сайгана решит, что перед ним, может быть,  еще и не очень опытная, но прелестная ночная бабочка. Про все неудобства и неловкости юноша забыл, когда оказался в гостиной под заинтересованными взглядами двух мужчин. Азарт будоражил его кровь не хуже вина, он так проникся идеей своего господина, что теперь намеревался сде
Ничего не подозревавший, Бернавин, похоже, оценил темноволосую девицу как вполне привлекательную для себя партию. Он огладил Королька по щеке, заглядывая в медовые ланьи глаза, осторожно подтянул к себе за подбородок.
- Как тебя зовут, милая? – спросил гость лорда Сайгана, и Тагери чуть не рассмеялся, отмечая про себя, что его клиент старательно играет важную, уверенную в себе персону и, к тому же, копирует его хозяина.
- Мирилле, господин, - ответил бард, без труда копируя девичий голосок и томно опуская взгляд.
Алвин Сайган уже поведал ему, что бывает любовь не только между мужчиной и женщиной, но также между представителями одного пола, и что в ней нет ничего постыдного, однако самому Тагери еще не довелось вкусить сей плод. Тем не менее, готовясь к маленькой шутке, затеянной его господином, юноша рассудил здраво, что стоит все делать так, как он бы хотел сам, если бы оказался на месте Аринвара Бернавина. В конце концов, кто поймет одного мужчину лучше другого мужчины?
Прижавшись к гостю, Королек дал тому возможность обнять себя за талию, которая, будучи затянута в тугой корсет, оказалась и впрямь очень тонкой. Бернавин был доволен, особое удовольствие ему приносило осознание того, что он не только обыграл Алвина Сайгана, но и забрал у него лакомый кусочек.
- Милорд, смотрите, какие у этой девочки хорошенькие ножки, - как бы желая вызвать зависть, Бернавин обратил внимание хозяина виллы на ступни и голени Королька, заставляя последнего разуться и приподнять юбку. Тагери в этот момент выдохнул, расслабляясь. Видно не зря он обрил волосы на икрах – этот дубина решил, что перед ним настоящие  женские ноги.

Отредактировано Тагери Королек (2013-09-20 21:35:23)

Спектакль чуть не окончился раньше срока, потому что главному герою любовнику, несмотря на весь его интерес к ногам Мирилле, захотелось первым делом добраться до груди девицы. Оно и понятно, однако нельзя нащупать и насладиться тем, чего нет, и если своими ступнями юноша еще смог ввести в заблуждение захмелевшего Бернавина, то плоской, мальчишеской грудью он бы его явно не впечатлил.
Действовать пришлось быстро, но аккуратно. Тагери мягко перехватил ладонь мужчины и, собравшись с духом, настойчиво его поцеловал. Аринвар ойкнул, не ожидав такой прыти и напора от скромной на вид девицы, и засмеявшись, только сильнее привлек к себе мнимую шлюху. Королек счел новые ощущения не самыми приятными, потому что от Бернавина разило вином, а сам он выпил не так много, чтобы не замечать подобных деталей, однако паренек не подал виду.
- Господин, мне еще немного зябко, - пролепетала мнимая Мирилле,  все еще удерживая руку мужчины. – А может быть, - улыбка Королька, различимая в свете от камина, стала лукавой, - сначала я вас раздену?
Тагери провел ладонью по руке Бернавина вверх до самого плеча, другой – стал расстегивать ворот его рубахи.
- Оооо, милорд, какие у вас мускулы! – с восторгом и придыханием заметил Королек, бессовестно льстя гостю. Аринвар самодовольно согнул руку, давая желтоглазой прелестнице возможность получше ее ощупать. Видно было, что идея собственного  избавления от одежды в присутствии лорда Сайгана его несколько смутила, но подбодренный Тагери, он не хотел упасть в грязь лицом, и с поспешностью позволил снять с себя камзол и рубашку.

На крики явился слуга, чтобы удостовериться, что с его господином все в порядке, но он был буквально сбит с ног полураздетым Бернавином, который не прекращал сыпать проклятьями. Только уже ступив за порог, он встряхнул головой и, заставив себя гордо выпрямиться, сделал небрежный полупоклон в сторону хозяина поместья.
- Милорд, куда же вы? Ужель я вам больше не нравлюсь? – прокричал Королек вслед, делая вид, что пытается догнать оскорбленного любовника, затем он повернулся к лорду Сайгану и рыжей девице. – Мужчины! Они так непостоянны!
Тагери смеялся так, что стало болеть нутро и на глазах выступили слезы. Теперь он размазывал их по лицу, перемешивая с белилами и румянами, которыми его щедро разукрасили. Тот еще, наверняка, у него был вид: щеки в пятнах, рубаха съехала вниз, оголив поджарые смуглые плечи, корсет набекрень, а юбки висят беспорядочными клочьями, почти не скрывая худых, но вовсе не женских ног.
- Ах, я думала, что помру от смеха, - выдохнула Алайне, утоляя жажду вином и вытирая рот тыльной стороной руки.
Рыжей заплатили, и она вскоре поспешила удалиться по предварительной договоренности – хозяйка веселого дома в этот вечер имела на одну из своих лучших шлюх еще какие-то планы. Нехотя уходя, Алайне поцеловала Алвина в губы, потом потрепала барда по его черным кудрям, пригласив его заглянуть как-нибудь в бордель.
- Как он улепетывал, милорд! – воскликнул Королек, возвращаясь к хозяину виллы. – Я не перестарался?... Лорд Аринвар человек слабый, а слабые люди склонны мстить самым отвратительным образом.
Незадачливого, самовлюбленного лорда, который стал объектом шутки, Тагери было совсем не жаль, но он, сам еще того не осознавая, беспокоился за сына верховного судьи, к которому за короткий срок службы проникся симпатией, хотя и не всегда мог его понять.
- Дозвольте мне скинуть все это с себя, милорд, и умыться? Уж больно неудобно, - Тагери заглянул лорду в лицо. – Или мне уйти?

Отредактировано Тагери Королек (2013-09-21 15:52:33)

По возвращении Тагери застал хозяина уже в менее приподнятом настроении, но ничему не удивился. Он замечал и ранее, что лорд Сайган часто бывает не весел, и смех его, даже искренний и задорный, горчит полыневым запахом какой-то душевной муки. Но Королек, обычно легко отвечая на любые личные вопросы, сам ни о чем господина не спрашивал.
- Не за это, - согласился юноша, усаживаясь на мягкий, низкий табурет неподалеку от кресла. – Но я никогда так не веселился!
В Тагери было сильно актерское начало, благодаря которому он отнесся к переодеванию в женщину и неуклюжее милование с пьяным мужиком как к игре. Еще в детстве ему доводилось разыгрывать короткие сценки под музыку, служа живой иллюстрацией к тем историям, которые пел отец. Теперь же он воспринимал предложение лорда Сайгана как проявление доверия и радовался, что забава удалась. Его приняли в этом огромном доме.
- Знаю, знаю… Уж мне ли не знать? – понимающе улыбаясь, кивнул Королек. – Лорд Аринвар из тех людей, над которыми не грех подшутить. Уж так похож на павлина!
Благодарный лорду Сайгану за искреннее внимание, Тагери всячески старался показать, что ничуть не оскорблен и охотно разделит с ним другие подобные забавы.
- Вот только если все мужчины в любовных делах так неуклюжи как лорд Аринвар, я навеки клянусь делить постель только с девицами! – по-мальчишески наивно заявил Королек и засмеялся.
Однако он замолчал, замечая, что взгляд  его господина печален. Затрепетали струны лютни.
- Что вам спеть, милорд?

Отец говорил Тагери, что жизнь есть дорога или непрочитанная книга – никогда не знаешь ее всю, а потому не стоит спешить с осуждением. Стоит только решить, что тебе все известно, как она делает тебе сюрприз, сбивает с толку, оставляет в дураках.
Сам не зная почему, Королек смутился и опустил взгляд, промолчав в ответ на замечание лорда Сайгана о любви к мужчинам. Может быть, это от собственной неопытности юноша почувствовал себя неловко, а, может быть, от прикосновения теплой руки.
Тагери осторожно отложил в сторону лютню и, с благодарностью взяв в руки кубок с вином, соскользнул на медвежью шкуру, удобно устроившись на множестве подушек. Вопрос лорда Сайгана заставил барда задуматься. Многие девицы ему нравились, в некоторых он был влюблен или, по крайней мере, считал, что это так. Но затронул ли его сердце кто-нибудь очень крепко и глубоко?
- Мне кажется, что я влюбляюсь в каждую хорошенькую девицу, - признался Королек, пряча усмешку за глотком вина. – Хотя…
Вспомнилась Тагери Шарина, купеческая дочка, зеленоглазая, с легкими светлыми волосами и маленькими, мягкими ручками. Он ее не познал, только и поцеловал-то пару раз, но вспоминал чаще других, даже чаще той черноглазой красавицы, с которой стал мужчиной.
- Первый раз меня угораздило влюбиться в дочь торговца, мурандийку. Капризная была девчонка, но смелая. Несколько раз к нам в табор прибегала тайком от отца, - Королек пожал плечами. – Думал, что любит меня. Может, так и было, да только для кочевой жизни она была не создана. Но на память мне от нее кое-что осталось… Точнее уж от ее отца, - хмыкнув, Тагери задрал рубаху и, повернувшись к лорду Сайгану спиной, весело продемонстрировал ему свои шрамы.
- Ааа… Вы, милорд? – решился Королек осторожно проявить любопытство, раз уж представился случай.

- Сдается мне, так поступают не только хорошенькие девицы, - медленно проговорил Королек, не отводя взгляда от ледяных глаз господина и чувствуя, как по спине бегут мурашки.
Во рту у него пересохло, и он поспешно осушил весь кубок, скрывая за этим свое замешательство. Тагери не мог подобрать нужных слов, долго молчал, обдумывая сказанное хозяином. Видно, тяжелую рану он затронул, еще не затянувшуюся. Казалось бы, чего уж проще – сказать, что время лечит, что найдется и другая женщина, но юноша внимательно следил за движениями лорда Сайгана и понимал, что всех этих слов будет недостаточно. Они не долетят до цели и не пробьют глухую стену тоски.
Королек знал, каково терять тех, кого любишь. Перед внутренним взором мелькнула ослабевшая, забрызганная грязью маленькая рука сестры – все, что он смог рассмотреть за десятком ног и клубами пыли. Но что толку говорить о своих бедах? Только еще больше разбередишь и свои, и чужие раны. Про то, как умерла вдова мельника, спрашивать не стал. Не столь это важно, раз господин ее любил и теперь страдает.
Тагери неожиданно положил ладонь на руку лорду Сайгану и легонько ее сжал. Привыкший к свободе, юноша нет-нет да и забывал про сословное неравенство и необходимость сохранять почтительную дистанцию.     
- Хорошо, милорд, я обещаю быть осторожным, - серьезно проговорил Королек, смотря на мужчину спокойным, внимательным взглядом. – Но куда ж от нее денешься, от любви-то? – Тагери повернулся лицом к пламени. - И от потерь…
Спохватившись, бард поспешно убрал руку, опасаясь, что лорд Сайган вновь сочтет его слишком самоуверенным.

- Ох, и отчаянный Вы, милорд, - весело засмеялся Тагери, выслушав рассказ о яблоках. На душе вдруг стало тепло. Впервые они разговаривали вот так просто, без церемоний, впервые за долгое время с ним делились сокровенными воспоминаниями, радостью и болью. Так мало подобных моментов в жизни и тем они ценнее.
Королек, сидя подле лорда Сайгана, пригрелся и расслабился, чувствуя, как останавливает свой ход время. Он наклонил голову, прислонившись к колену господина. Каминное пламя виделось юноше костром в степени, вокруг которого ночью собирается табор. Вокруг сгущается тьма, а люди у огня поют и танцуют, словно стараясь разогнать мрак своими голосами, движением разгоряченных тел. Потом в огне Корольку привиделись сочные, спелые яблоки, такие румяные, что в них хочется впиться зубами, а за ними из марева соткались высокие женские груди.
- Я воровал еду, милорд, - честно ответил бард, не отводя взгляда от пламени. – Хлеб, сыр, яйца, молоко и мед. Иногда – деньги. Так стал жить после того, как начал путешествовать один, без своих. За музыку не всегда платили, - Королек посмотрел на лорда Сайгана и усмехнулся чуть лукаво. – Правда, однажды, еще мальчишкой, я стащил портки одного парня, сына трактирщика. Тот купался в озере, а нам с братьями захотелось позабавиться. Мы долго наблюдали, как он бегает по берегу, сверкая голой задницей, пока он нас не заметил и не погнался следом, грозя оторвать головы. Был он старше и намного крупнее, поэтому нам повезло, что мы ему не попались. 
Странным образом эти детские воспоминания, такие разные, объединяли, будто связывая невидимой нитью.
- А я думал, что хромоту Вы получили в бою, - Тагери улыбнулся, все еще не отнимая своей руки.

Королек встрепенулся, вздрогнул, как пичужка, загнанная в силки. Слова господина всколыхнули в нем еще не стершиеся воспоминания: посиневшее тело отца, болтающееся на ветру, запавшие глаза и вывалившийся язык, а до того – судорожно бьющие по воздуху ноги. Видел он ни мало и других неприятных картин, но эта болью отзывалась в сердце.
Тагери судорожно сглотнул и уткнулся лицом в мягкий мех, свисавший с плеч лорда. Но меньше всего он хотел показаться Алвину трусом, девчонкой, оказывающейся в полуобморочном состоянии от одного упоминания крови. Юноша глубоко вздохнул, и, когда он поднял взгляд на лорда Сайгана, на губах его была все та же безмятежная улыбка.
- Разве что для того, чтобы нарезать им сыр, - бард пожал плечами, немного смущаясь. – Кто бы меня научил, милорд? Мои сородичи, - вздох вышел тоскливым, - исповедуют веру в мир, доброту и не применяют силу даже в крайнем случае. Детей учат петь, танцевать, чинить вещи. Вот сломанный замок исправить, заштопать одежду, починить стул или стол – это я могу.
Порой Тагери снедала злость на соплеменников, смешенная с любовью, она все же отравляла душу. Он не знал, что лучше – безропотно, словно скот подчиняться любой силе, в случае опасности разбегаясь в разные стороны, но не осквернять свои руки чужой кровью, или же как лорд Сайган однажды привыкнуть ко всем тем ужасам, которые влечет за собой использование оружия. Одно ему было известно точно: нет ничего хуже бессилия.
- Я хотел бы научиться бить не только словом, - глухо произнес Тагери. – Чтобы защищать.
Он посмотрел на лорда Сайгана большими золотисто-медовыми глазами, в которых в этот момент отражалось пламя.
- А Вы, милорд, теперь, наверное, мастерски управляетесь с мечом?